I am but mad north-northwest; when the wind is southerly I know a hawk from a handsaw.
Решила поставить сюда еще пару фиков.
Про Фрейзера и Рэя, но... про маленьких Фрейзера и Рэя.
Как-никак, профессия обязывает писать про детей, хоть я и учу великовозрастных граждан.
На полях большой охоты.
Рейтинг: G
Замечания: По мотивам эпизода "Легкие деньги"
Описание: Фрейзер убеждается в том, что опыт приходит с ошибками.
Руки, сжимавшие тяжелое ружье слегка дрожали, и Фрейзер, чтобы лучше прицелиться, уперся локтем в поваленное дерево за которым они прятались.
- Твой выбор, Бен... - тихо произнес Куинн.
читать дальшеВыбор? Какой выбор? Слова индейца едва коснулись его слуха, но Фрейзер не понял его. Все внимание мальчика было направлено на красавца-оленя, жующего траву примерно в сорока метрах от них. Олень медленно поднял голову, отяжеленную, блестящими на солнце рогами, и взглянул в их сторону. Фрейзер задержал дыхание и нажал на курок.
Громкий треск пронзил лесную тишину, олень дернулся, вскинул передние ноги, словно собирался бежать, но вдруг замер и с протяжным стоном стал оседать на землю.
Фрейзер радостно вскрикнул, и улыбаясь стал подниматься из своего укрытия. Теперь-то он настоящий охотник! Так же как и его друг Инусик, он убил своего первого оленя в двенадцать лет. Бен гордо вскинул голову, не отрываясь смотрел на поверженного зверя, который издав последний стон, навсегда замер среди травы, только что служившей ему пищей.
Но Фрейзер не радовался больше. Улыбка померкла на его лице, а взгляд, недавно сиявший первобытным возбуждением охотника был растерянным. Куинн тронул его за плечо.
- Piktauyok! – сказал инуит, тронув Бена за плечо. – Большой карибу, не каждому охотнику так везет.
Фрейзер молчал. Он вовсе не чувствовал себя охотником. Он измучился за эти двое суток, выслеживая свою добычу; едва не свалился со скалы, и погиб бы, если бы Куинн не проходил мимо и не вытащил его. Все что он съел за эти два дня были несколько сухарей и кусок вяленого мяса, которым угостил его индеец. Но самым ужасным было то, что Фрейзер сбежал из дома. Он прекрасно знал, что ему не разрешат идти на охоту, и, ушел тайком, оставив лишь короткую записку на столе. Бен надеялся вернуться к вечеру... Прошло уже два дня. Если бы рядом не было Куинна, Фрейзер бы упал на траву и расплакался как пятилетний мальчишка.
- До моего дома совсем близко, - заметил догадливый индеец. – Заберем оленя, ты поешь и отдохнешь, а потом я отведу тебя домой.
Фрейзер покачал головой.
- Пожалуйста, сэр, пойдем прямо сейчас... Я хочу домой. – Это прозвучало так по-детски, но Фрейзеру было уже все равно. Он хотел оказаться дома как можно скорее, боялся этого, зная, что совершил настоящее преступление, сбежав, но неуверенность в собственных ощущениях и усталость пересилили гордость и страх.
- Ну, что же пойдем, inosuktok, - согласился Куинн.
***
Домой они пришли только тогда, когда солнце стало ярко-красным и закатилось за верхушки кленов. Фрейзер почти не помнил, как они шли обратно. Каждый шаг стоил ему таких усилий, что сделав его Фрейзер всякий раз удивлялся, что ему это удалось. Куинн шагал медленно, давая мальчику возможность поспевать за ним. Несколько раз он предлагал сделать привал и отдохнуть, но Фрейзер отказывался. Каждый шаг, пусть и мучительный приближал его к дому. Ему даже не пришло в голову, что Куинн, быть может, тоже утомился, хотя заподозрить усталость в этом широкоплечем мощном индейце было нелегко. К тому же Бен боялся, что, если сядет, то уже не в силах будет подняться. За полторы мили до конца пути, где дорога резко пошла в гору, Куинн, не обращая внимания на возражения, поднял Фрейзера на руки и понес его. Фрейзер возражал всего пол-минуты. Потом он заснул.
Потом сквозь сон Бен услышал приглушенно-взволнованные голоса. Ему даже показалось, что кто-то плачет. С усилием приоткрыв глаза, он увидел над собой бледное лицо отца. Но его отец не мог сейцас быть дома, он работал в местечке со странным названием Лосиная Челюсть, за много миль отсюда. Поняв, что это всего лишь сон, Бен снова закрыл глаза, и его рука, потянувшаяся к видению, безжизненно упала на что-то мягкое.
Фрейзер крепко спал. Казалось, ни пожар, ни наваоднение не могли его сейчас разбудить. Он даже не чувствовал, что кто-то раздел его, смыл с него трехдневную грязь и уложил в постель, накрыв теплым одеялом.
Вместо этого Бен видел оленя. Олень стоял, опустив голову в траву. Потом он вдруг оглядывался, тишину разбивал выстрел, олень вздрагивал и, затрубив свою предсмертную песнь, падал на землю. И Фрейзеру казалось, что он отдал бы все на свете, лишь бы снова видеть этого оленя живым.
***
Фрейзер проснулся, когда солнце стояло уже высоко, и яркий луч, обогнув комнату, остановился на его лице. Он выбрался из-под одеяла, оделся, пригладил щеткой взлохмаченные волосы и в нерешительности остановился у двери.
Он не мог выйти, просто не мог. Бен знал, что сейчас ему предстоит встретиться с бабушкой и дедом. После всего, что он натворил, как он вобще сможет смотреть им в глаза? Но и сидеть в своей комнате до совершеннолетия он тоже не мог. Фрейзер глубоко вздохнул, словно за дверью находился океан, и он собирался в него нырнуть, сказал себе «я это заслужил» и вышел из комнаты.
Кухня от общей комнаты была отгорожена лишь тонкой дощатой стеной. Фрейзер сразу увидел деда, сидящим в кресле у печки, с книгой в руках, и бабушку, которая ставила чистые чашки в шкаф.
- Доброе утро! - неуверенно произнес Бен.
- Доброе утро! – прохладно отзвались Марта и Джордж Фрейзеры.
Бен стоял перед ними и не знал что ему делать или говорить. Бабушка всегда целовала его по утрам, но сейчас, по-видимому, он был лишен этой милости.
- Завтрак на столе, - не оглянувшись на внука сказала Марта.
Фрейзер уселся за стол, обреченно глядя на терелку каши и кружку молока. Он понимал, что должен извиниться, но не мог выдавить из себя ни единого слова. Все равно, что бы он ни сказал, все, должно быть, прозвучит неестественно и глупо.
- Я не буду... – все же начал Фрейзер, но Марта прервала его:
- С каких это пор, Бентон, ты привередничаешь за столом?
- Я не привередничаю, я хотел сказать, что не буду больше так делать.
- Чего ты, интересно, не будешь больше делать? - насмешливо спросил Джордж, подняв глаза от книги.
- Убегать из дома... Я не думал, что так получиться, я оставил записку...
- Он оставил записку! – мнгогозначительно произнес Джордж.
- Я не должен был... простите меня, - сказал Фрейзер тарелке с кашей и кружке с молоком.
- Бентон Фрейзер, ты думаешь, что можешь сделать все что угодно, а потом сказать «простите»? – Марта даже очки сняла от возмущения.
- Боюсь, в этом есть и доля моей вины, - вздохнул Джордж. – Каждый раз, когда мальчику было это необходимо, я ленился выйти за порог и срезать крепкий прут, чтобы проучить его как следует...Впрочем, еще не поздно исправить свои недостатки.
Фрейзер взглянул на деда недоверчиво, но с опаской. Его никогда не били за провинности, но Бен знал – дед слов на ветер не бросает, раз он об этом заговорил, то на то есть причина. Наверное, его побег и есть причина. «Что ж... это я тоже заслужил», - покаянно подумал Фрейзер.
- Но в любом случае, в этот раз отец хочет с тобой поговорить, - продолжал Джордж. – Так что завтракай, а потом иди к себе и жди его.
- Как, отец здесь? - изумился Бен. –А я-то вчера подумал, что он мне приснился!
Марта и Джордж переглянулись:
- Он приехал вчера вечером. Мы позвонили и сказали, что ты пропал, и он сразу же поехал домой. Двое суток в дороге...Хотел сразу же идти тебя искать, но вы с мистером Куинном как раз вернулись.
- А... где он сейчас?
- Отправился за дровами.
- Хватит пока разговоров. Ешь и иди к себе, - велела бабушка.
Как ни голоден был Фрейзер, еда показалась ему совершенно безвкусной. Он быстро поел и вернулся в свою в комнату.
Вскоре, входная дверь открылась, Роберт Фрейзер с большой охапкой дров вошел в дом, и аккуратно сложил их у печки.
- Спасибо, дорогой, - сказала Марта.
- Бентон уже проснулся?
- Ждет тебя. Нет, постой... присядь сюда, я приготовила тебе чай.
Роберт сел за стол и взял протянутую кружку. Марта наклонилась к нему и, оглянувшись на мужа, тихо шепнула:
- Я знаю, твой отец не одобрил бы моих слов, но...не будь слишком суров с мальчиком. Я знаю, он этого заслуживает, но он и в самом деле раскаивается.
- Да, мама, посмотрим...Я слишком редко вижу сына, и мне самому не хочется его ругать. И все же я не могу этого так оставить.
Роберт улыбнулся матери и направился в комнату сына.
- Одну минутку, Роберт! – остановил его Джордж. – Здесь, в сноске, слишком мелкий шрифт, мне не разобрать.
Роберт подошел к отцу и заглянул в книгу:
- Здесь написано «перевод с древнегреческого – «освобожденный».
- А, премного благодарен! Кстати, - понизив голос сказал Джордж, - твоей матери бы это не понравилось, но... полегче с Бентоном, ладно? Мальчик и так сожалеет о содеянном.
На сей раз Роберту едва удалось сдержать смех.
– Хорошо, отец, я подумаю над этим. Но я хочу, чтобы он не просто сожалел. Я хочу, чтобы он понял почему сожалеет.
Не встретив больше заступников на своем пути, Роберт зашел в комнату Бена.
***
Фрейзер сидел на краю кровати, внимательно изучая стену. Когда отец вошел, он радостно вскочил, но тут же замер, не решаясь подойти к нему. Они не виделись пять месяцев и при других обстоятельствах Бен был бы в восторге от этой встречи, но сейчас он просто не знал, что ему делать.
С трудом подавив желание обнять сына, Роберт лишь протянул ему руку.
- Здравствуй, Бентон.
- Здравствуй, папа, - Фрейзер пожал протянутую ему загрубевшую ладонь.
Роберт быстрым взглядом подмечал все изменения во внешности сына. Он подрос за лето, стал тоньше; его кожа слегка потемнела от долгих прогулок под северным солнцем, а черные вьющиеся волосы были немного длиннее обычного. Слишком резкие черты лица и полные губы делали его некрасивым. Но уже к двадцати годам черты его лица смягчатся в идеальное сочетание красоты и мужественности, и на него будут заглядываться не только канадские девушки, но и дочери инуитов.
Робрет молча смотрел на сына, не зная, как начать разговор. Он понимал, что Бентон поступил как законченный эгоист, и хотел, чтобы он осознал в чем именно заключается его вина. «Господи, если бы только Кэролайн была жива... она бы сумела найти слова. Она все умела...», подумал Роберт, чувствуя себя беспомощным перед собственным ребенком.
Фрейзер решил, что раз отец молчит, то он очень зол на него. «Я это заслужил», в который раз напомнил себе мальчик.
- Расскажи мне об охоте, Бентон, – неожиданно попросил отец.
- Об охоте? – удивился Бен. – Он ожидал всего, что угодно, но просьба отца показалась очень странной.
- Да, это ведь была твоя первая охота. Мне интересно.
- Ну, я охотился в лесу... – невразумительно пояснил Фрейзер.
Роберт кивнул, поощряя сына на дальнейшие откровения.
- Потом я встетил мистера Куинна...
- Мистер Куинн сказал, что ты убил большого оленя. Это правда?
- Да, сэр.
- И где же он?
- Я отдал его мистеру Куинну.
- Отдал всего оляня? Свою первую добычу?! – в голосе Роберта явно прозвучало изумление.
- Да...
- Но почему?
Фрейзер пожал плечами:
- Я... я просто не знал, что с ним делать.
- Прости, не понимаю. Тебе двенадцать, и ты не знаешь, что делают с убитым оленем?
- Знаю, конечно. Мясо оставляют для еды, а из жил и шкуры шьют одежду. И еще рога...
- Что рога?
- Из рогов тоже делают разные полезные вещи.
- Ну вот видишь, ты все знаешь. Почему же ты говоришь неправду?
- Да, но я не знал, что делать с этим оленем...
- Извини...?
Фрейзер смущенно вздохнул:
- Ну, нам ведь не нужно было мясо... и шкура тоже. И уж тем более рога. У нас сейчас все есть.
- Тогда зачем же ты его убил? Чтобы развлечься? – тихо спросил отец.
Фрейзер молчал. Только сейчас он понял, почему удачная охота не доставила ему ни радости, ни удовлетворения. Смерть животного была бессмысленной для него. Фрейзер снова вспомнил предсмертный крик оленя и судорожно сглотнул, стараясь сдержать подступившие слезы. «Твой выбор», сказал ему тогда индеец, он не хотел, чтобы Бен убивал оленя, но Фрейзер не понял его, и с легкостью принес эту жизнь в жертву мальчишеского высокомерия.
- Почему Куинн не остановил меня? – дрожащим голосом спросил Фрейзер, словно отец уже прочел его мысли.
- Куинн – мудрый человек. Он позволил совершить тебе одну ошибку, чтобы потом ты не совершил несколько.
Фрейзер стоял перед отцом, избегая смотреть ему в глаза.
- Я не подумал об этом. Если бы я подумал раньше, то не убил бы его.
- Ты так же не подумал еще кое о ком, Бентон.
Фрейзер вопросительно взглянул на него.
- Обо мне, о твоих бабушке и деде.
- Я оставил записку, чтобы никто не волновался, - неловко попытался оправдаться Бен.
- Что ж, это аргумент, - согласился Роберт.
- Правда? – удивился Бен.
- Да. Давай посмотрим – ты написал, что вернешься вечером, так? А вернулся через три дня. Но так как ты оставил записку, то никто не волновался...
- Нет, сэр...
- Но оставляя записку ты знал, что мы в любом случае будем беспокоиться о тебе, так как ты ушел в лес один. Я прав?
- Прав...
- Тогда зачем же ты ее написал?
И этот вопрос заставил Бена понять настоящую причину его поступка. Признать это, тем более вслух, перед отцом было мучительно тяжело, и Фрейзер какое-то время стоял молча, закусив губу.
- Я оставил записку, чтобы оправдаться, - наконец признался он. – Я знал, что поступаю плохо, но думал только о себе, и таким образом хотел оправдать себя. И я сожалею об этом, но не знаю, можно ли все исправить.
- Ты уже исправил, сынок, - неожиданно улыбнулся Роберт.
- Исправил?! Но... как?
- Ты сам понял свои ошибки, и признал их. Это очень нелегко, и не каждому это удается.
Фрейзер кивнул, и в первые за все утро его голос прозвучал уверенно.
- Я понял. И я никогда не сделаю что-нибудь подобное снова. Ты... веришь мне?
- Я верю тебе, - просто ответил Роберт.
Фрейзер опять почувствовал, что слезы очень близко, и на всякий случай повернул голову к окну.
- Надо же, Бентон! Солнце уже показывает полдень. Если мы и дальше будем продолжать наш разговор, то доберемся к мистеру Куинну только поздно вечером.
- К мистеру Куинну?
- Ну, да, как ни в чем ни бывало продолжал Роберт. - Он вчера пригласил нас к себе в гости. Ты бы хотел пойти, я думаю?
- Да, конечно, но... – Фрейзер не мог поверить, что вместо наказаниия, они с отцом вместе пойдут по лесу, и будут идти рядом долго-долго, а потом снова увидят Куинна и познакомяться с его семьей.
- Тогда одевайся, и делай это быстро, по пути нам надо еще зайти к миссис Фробишер и передать ей сердечный привет от мужа.
Роберт подмигнул сыну и вышел, а Бен, позабыв, что он уже взрослый в восторге вскочил на кровать, дважды подпрыгнул, и только потом приземлился на пол.
Два дома.
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: содержит элементы насилия.
Замечания: По мотивам эпизода "Сделка".
Описание: К страху нельзя привыкнуть, особенно, если страшно дома.
Сидя на скамейке у баскетбольной площадки за школьным двором, Рэй жадно наблюдал за игрой. Ему тоже хотелось туда, к мальчишкам, но колено все еще болело после вчерашнего неловкого падения, и Рэй понимал, что не готов к полноценной игре.
читать дальшеРядом с Рэем пристроился его приятель, Марко Мэтрони и тоже, не отрываясь, следил за тем, что происходит на площадке. Он и не расчитывал вступить в игру – кто захочет принять в команду такого неумелого игрока? Марко любил баскетбол, но не умел быстро бегать, часто путался в собственных шагах, а, если ему и удавалось забросить мяч в корзину, то его удивление и радость были так велики, что он тут же забывал, что нужно делать дальше.
- Веккио, иди к нам! – позвал Фрэнки, когда один из его игроков, прихрамывая ушел с площадки.
- Сегодня не могу! – со вздохом отозвался Рэй.
- Да ладно тебе!
Марко сочувственно взглянул на товарища:
- Все еще болит?
- Еще бы! Я прямо на бардюр грохнулся.
- А это откуда? – Марко указал на синяк чуть повыше локтя.
Рэй вдруг покраснел и бысто опустил короткий рукав рубашки, чтобы прикрыть синяк.
- Не твое дело! - резко ответил он.
- Я просто спросил... – смутился Марко.
- Ладно... это я... с велосипеда упал, - неловко пояснил Рэй.
Игра продолжалась, и команда Фрэнки Зуко с уходом игрока стала терпеть поражение.
- Рэй! – снова позвал Франко.
- Да я же хромаю еще! Вон Марко возьмите...
Марко посмотрел на Рэя почти с испугом. Фрэнки расхохотался.
- Я что псих, с этим недоумком играть?
- Ну и проигрывай, - пожал плечами Рэй.
Франко колебался. Он не любил проигрывать.
- Эй, Мэтрони, иди сюда! - наконец решился он. – Хоть внимание отвлекать будешь.
Марко радостно зарделся и тут же вскочил. Но перед тем, как спрыгнуть на площадку, обернулся к Рэю:
- Спасибо!
- Покажи им класс, - подмигнул Рэй.
С первой же минуты стало ясно, что Марко не приносит команде никакой пользы. Он больше путался под ногами и мешал. Команда Тони Седуто продолжала набирать очки, и игра окончилась разгомным счетом. Фрэнки мрачно попрощался с соперниками и свирепо уставлся на своих игроков. Взгляд его остановился на Марко.
- Ты придурок, даже мяч не умеешь держать, зачем тогда лезть в игру?
- Ты же сам предложил, Фрэнки, - испуганно пробормотал Марко.
- Ах, значит, это я виноват? – издевательски протянул Франко. – Ладно... сейчас я научу тебя, как нужно обращаться с мячом... Джемми, Паули, подержите-ка его. – Франко нагнулся и поднял с земли баскетбольный мяч.
- Не надо... Фрэнки, пожалуйста... – голос Марко сорвался. – Фрэнки!
Франко отвел руку в сторону, а потом с размаху ударил Марко мячом в лицо. Марко вскрикнул, и вслед за его криком последовал новый удар. Удары становились все сильнее и чаще, и вскоре лицо мальчика стало напоминать окровавленную маску.
Рэй вскочил со скамейки, но тут же замер на месте, продолжая наблюдать за этой сценой стоя. Он видел, что взгляд Марко направлен на него – полный ужаса и боли, молящий о помощи взгляд. Но Рэй, словно потерял способность двигаться. Он знал, кто такой Фрэнки Зуко, и на что он способен, если перейти ему дорогу. Стоит только вступиться за Марко или позвать на помощь, и его изобьют точно также. А Рэй знал, что такое боль и боялся ее. Этот страх был сильнее всех других чувств.
Наконец, Фрэнки утомился, и Марко отпустили. Он лежал на земле, вздрагивая, и даже не пытаясь вытереть капающую с разбитого лица кровь. Рэя словно кто-то толкнул – он дернулся, и, перескакивая через низкие скамеики, побежал к дому.
***
Миссис Веккио с тревогой поглядывала на старшего сына, который сидя за обеденным столом, равнодушно смотрел в свою тарелку, но ничего не ел. Ее Раймундо всегда отличался хорошим аппетитом и отказывался от еды только во время болезни. Особенно беспокоилась она потому, что ее сын в последнее время сильно вырос и сделался невообразимо худым. Миссис Веккио с сожалением впоминала не такие уж далекие времена, когда Раймундо был круглолицим, пухленьким мальчиком.
- Тебе не нравитится полента, дорогой? – спросила она.
- Очень вкусно, Ма, grazie, но я перекусил с ребятами после школы, - соврал Рэй. Он не мог сейчас есть. Окровавленное лицо Марко стояло у него перед глазами.
- Раз Рэй не ест, я тоже не буду, - заявила шестилетняя Франческа, которая никогда не упускала случая покапризничать за столом, если отца не было дома.
- Ничего подобного, милая! Ешь сейчас же, иначе останешься вечером без мороженного.
- А почему Рэю можно, а мне нет? – заныла Фрэнни.
- А я уже все съела, Ма! - Похвасталась Мария и показала сестре язык.
Рензо бесцеремонно подвинул тарелку старшего брата к себе, и принялся с удовольствием уплетать поленту. Френни, подумав, последовала его примеру.
- Caro, ты не забыл, что вечером тебе нужно остаться дома, присмотреть за детьми? – спросила мать после обеда. – Тереза сейчас в больнице, а ее муж по пятницам работает в ночную смену. Я обещала Терезе посидеть с их малышом.
- Si, Ма...А отец не придет?
Миссис Векио вздохнула:
- Думаю, он сегодня задержится...
- Ах, да, снова напьется перед выходными!
- Раймундо!
- А, что, разве не так? – Рэй резко вскинул голову.
- Так. Но ты не должен говорить подобным тоном о своем отце.
Рэй подумал, что другого тона его отец не заслужил, но, видя, что мать расстроилась, промолчал.
Быть может, если бы не отец, он бы не сделался сегодня подлецом и предателем. Отец научил его бояться боли и тех, кто может эту боль причинить. Когда Марко спросил, откуда у него синяк на руке, Рэя обдало жаром, но у него хватило соображения сочинить более-менее правдободобную ложь. Не мог же он признаться, что отец сделал это с ним!
Другие мальчишки часто рассказывали о том, как проводят время со своими отцами – рыбачат, плавают на лодке, мастерят что-нибудь вместе. А чем было похвастаться Рэю? Тем, что его отец напивается в кабачке у Финелли, да так, что зачастую не может сам добраться до дома? Тем что он колотит Рэя, если тот попадется ему в такой момент под горячую руку? Впрочем, Армандо Веккио бил сына и втрезве, считая побои единственным верным методом воспитания. Старший сын был разочарованием для него – неказистый, более строптивый, чем младшие дети, он, к тому же, учился средне, да и в спорте звезд с неба не хватал.
Доставалось иногда и Рензо. Младших девочек Армандо почти никогда не трогал, но они боялись отца не меньше, чем братья. И Рэй, живя в постоянном страхе унижения и боли, научился мастерски лгать, чтобы избежать наказания, научился прятать свои переживания за маской равнодушия и цинизма, научился не быть самим собой.
А сегодня он научился предавать.
***
- Ура, баскетбол! – завопил Лоренцо, усаживаясь на диван перед телевизором.
Рэй поморщился. Он впервые не хотел смотреть игру – ему казалось, что игроки передают друг другу тот самый мяч, которым Фрэнки Зуко избивал Марко.
- Переключи, - велел он брату.
- Нет, я буду смотреть баскетбол.
- По седьмому каналу идет фантастический фильм.
- А я смотрю баскетбол, - заупрямился Рензо.
- Переключи, я сказал!
- Отстань, я первый включил телевизор, я могу смотреть, что захочу.
Рэй подошел к телевизору, и молча переключил канал. Рензо вскочил с дивана.
- Отвали, Рэй, ты не имеешь права этого делать! – возмущенно крикнул он.
- Имею. Я - страрший.
- Подумаешь! – Рензо подскочил к брату и попытался оттолкнуть его от телевизора.
- Сядь на место!
- Не сяду!
- Ну и стой, пока не надоест... – Рэй положил ладонь на крышку телевизора и повернулся к экрану. В тот же миг Рензо толкнул его снова, но уже сильнее. Рэй, стараясь удержаться, машинально оперся о телевизор, и в следующую секунду повалился на пол вместе с телевизором и неустойчивой подставкой. Экран раскололся, телевизор, выбросив несколько искр, зашипел и погас.
Братья, замерев, не могли произнести ни слова. Рэй по-прежнему лежал на полу, Рензо наблюдал катострофу стоя.
- Он убьет нас, - уверенно произнес Рензо.
Рэй молча посмотрел на брата. Тот бледнел на глазах.
- Он убьет нас. Отец нас убьет! – теперь в его голосе звучала не только уверенность, но и паника.
- Заткнись, Рензо, - устало вздохнул Рэй. Ему вдруг стало все равно.
- ОН НАС УБЬЕТ!
Рэй свирепо посмотрел на брата и встретил знакомый взгляд. Рензо смотрел на него глазами Марко Мэтрони. Тот же ужас во взгляде, та же отчаянная надежда на помощь...
- Ренни, успокойся, никто тебя не убьет. Слышишь?! Отец сегодня вобще не придет, сегодня пятница, помнишь? Он у Финелли.
- А завта? – спросил Рензо.
- А завтра вернется мама... – тихо ответил Рэй. – И будет не так страшно... – он оглядел комнату. – Иди сейчас к себе и ложись спать. Я немного приберу здесь и тоже пройду.
- Я помогу! – с готовностью отозвался Ренни.
- Ложись спать, я сказал! Ты уже и так «помог». Я тебя сейчас видеть не хочу!
- Ладно... Рэй, я не хотел... правда...
- Ага...проваливай!
Рензо ушел, а Рэй уселся на пол перед разбитым телевизором и закрыл руками лицо. Ему удалось убедить брата, что отец сегодня не вернется, но сам-то он знал, что в любую минуту за дверью могут раздаться тяжелые шаги...Снова страх и снова ложь... Если отец вернется, он скажет, что сам разбил телевизор. Для этого нужно было отослать Рензо наверх, а самому остаться в гостинной. Ужас в глазах Ренни не оставил ему другого выбора – даже если они оба виноваты, Рэй не мог позволить отцу наказать Рензо. Потому что он знал каким будет это наказание.
Рэй подбирал с пола мелкие осколки и впервые желал, чтобы отец в этот вечер и в самом деле напился до бесчувствия, и не смог прийти домой. Иногда Рэю казалось, что у него два дома. Один – где живут он, мать, брат и сестры – большой уютный дом, куда так приятно возвращаться после школы. Этот дом он очень любил, любил его звуки и запахи (особенно, когда Ма готовила булочки с корицей, и сладкий аромат будил Рэя по утрам), любил скрип половиц в коридоре. Но, когда приходил отец, дом становился совершенно другим – чистые комнаты наполнялись запахом перегара, изматывающая тишина чередовалась с криками и руганью. Этого дома Рэй боялся.
Ожидание и неизвестность были столь мучительны, что мысли Рэя путались. Он больше не мог ни о чем думать, и не отрываясь смотрел на входную дверь...
Отец вернулся в двенадцатом часу. Рэй уснул, скорчившись в уголке дивана, но резкий окрик разбудил его.
- Это что еще такое, к чертям собачьим?! – Армандо стоял посреди комнаты, уставившись на останки телевизора. Был ясно, что он в этот вечер выпил не один стакан виски, но это было ничем по сравнению с его обычной привычкой напиваться.
- Это я разбил...сучайно.... я не хотел, - едва слышно пробормотал Рэй.
- Ты РАЗБИЛ? Да какого черта? Ты знаешь, сколько эта штука стоила? – прогремел Армандо.
- Я разбил случайно... я не хотел, - тупо повторил Рэй.
- Ты знаешь, сколько мне пришлось работать, чтобы это купить? Чтобы вы тут могли развлекаться? Знаешь?
- Знаю... я знаю! Я не хотел!
- Ни черта ты не знаешь! Ты портишь все, к чему прикасаешься!
- Это произошло случайно! – отчаянно крикнул Рэй.
- Не смей орать на меня, негодяй! И встань, когда я с тобой разговариваю!
Рэй поспешил исполнить это приказание. Теперь он стоял перед отцом,не в силах унять дрожь страха.
- Я в твои годы знал, как тяжело дастаются вещи! Я работал, а не шатался по улицам как ты...
- Папа, я работаю тоже, - робко напомнил Рэй, надеясь хоть как-то смягчить гнев отца.
- Работаешь? Ты называешь это работой? Катаешься на велосипеде по выходным, разбрасывая газеты, и получаешь за это гроши. Для тебя это развлечение!
Рэй вовсе не считал, что вставать по выходным в пять часов утра – это развлечение, но возражать больше не осмелился.
- Что у тебя в руке? – вдруг спросил Армандо.
Рэй разжал кулак, в котором до сих пор держал несколько осколков от экрана.
- Испаганил такую вещь! – Армандо с размаху ударил сына ладонью по щеке, едва не сбив его с ног. Рэй знал, что это только начало.
- Я все для вас делаю – горбачусь как проклятый с утра до ночи...вкалываю по выходным, и каждый раз вы что-нибудь портите... Ты портишь!
Рэй попытался увернуться от очередного удара, но споткнулся и упал, ударив поврежденное колено. Отец рывком поднял его на ноги.
- Ты вкалываешь... только когда не напиваешься в кабачке у Финелли! – неожиданно для себя самого выпалил Рэй.
- Что?! Что ты сказал? – рявкнул Армандо, изумленно уставившись на сына.
- Что слышал!
- Ах ты, сукин сын... Я тебя научу разговаривать с отцом! – Армандо дрожащими руками снял с пояса ремень. Вся воинственность Рэя улетучилась в одно мгновение.
- Папа... пожалуйста, не надо... Не надо!
Но Армандо был так зол, что даже не услышал этой панической мольбы. Он бил сына до тех пор, пока конец ремня не ударил Рэя по лицу, когда тот вновь пытался увернуться от удара. Тогда Армандо решил, что его отцовский долг на сей раз исполнен, и урок усвоен.
- Иди спать! – приказал Веккио-старший. - И не смей мне больше никогда грубить, иначе я тебя еще не так отделаю!
***
Рэй тихонько пробрался к себе в спальню. У них с Рензо были отдельные комнатки, Франческа и Мария спали вместе.
Рэй запер дверь и упал на кровать. Какое-то время он лежал не двигаясь, почти не дыша. Все тело мучительно болело, а правая щека словно онемела. Затем он стал взрагивать, слезы, которые он старался сдерживать весь этот долгий день, прорвались наружу, и Рэй, рыдая уткнулся в подушку. Здесь можно было плакать. Здесь его никто не увидит....
Он вышел с утра из дома обычным человеком, а вернулся предателем. Так будет всегда – Марко будет помнить, как жестоко его избили и унизили, и как товарищ предал его. А Рэй всегда будет бояться и всегда будет предателем. А Фрэнки Зуко всегда будет маленьким принцем, в котором родители души не чают, и деспотом, который всегда добивается своего. Рэй был и останется трусом и лжецом, и никогда не станет таким, каким ему всегда хотелось быть – честным, смелым, уверенным в себе. Да и зачем стараться, если даже собственный отец в него не верит?
Рыдания выворачивали Рэя наизнанку, но здесь можно было плакать. Здесь его никто не увидит... И не поможет...
- Рэй! Рэ-э-эй! Не плачь, ну не плачь, Рэй... – тоненький голосок звучал у него прямо над ухом, а маленькая ручонка утешающе поглаживала его плечо. – Ну не плач, Рэй!
- Рэй резко обернулся, и увидел, что на его постели, завернувшись в широкую ночную рубашку, сидит Фрэнни. Он бросил быстрый взгляд на дверь. Дверь была заперта.
- Эй, ты как сюда попала?
- Пришла.
- Я же запер дверь. – Рэй от удивления и в самом деле перестал плакать.
- А я еще раньше пришла. Я лежала под кроватью.
Рэй округлил глаза:
- Это еще зачем?
- Я пряталась, - пояснила девочка.
- Пряталась? От меня?
- Да, ты ведь не любишь, чтобы мы ходили к тебе в комнату. И еще я пряталась от него...
- От него... от кого?
- От чудовища. Оно большое и страшное, и живет у меня за кроватью.
- Фрэнни, что за глупости? Скоро в школу пойдешь и все еще боишься несуществующих чудовищ?!
- Ага, несуществующих... – недоверчиво протянула Франческа.
- Ну ты даешь....
- А ты почему плакал?
- Да так... голова болела...
Фрэнни понимающе кивнула. Она тоже всегда плакала, если у нее что-нибудь болело.
- Рэй, прогони чудовище! Ты же можешь, ты такой смелый!
Рэй изумленно посмотрел на сестру:
- Я – смелый?
- Ну, конечно. Помнишь, как ты прогнал от Марии бродячего волкодава?
Мальчик покачал головой. Он вовсе не считал это смелым поступком. Что же ему оставалось делать, если огромная черная псина неслась прямо на маленькую Марию?! Он, не раздумывая, спрыгнул с забора и, став перед сестрой замахнулся на собаку школьной сумкой. Собака могла бы запросто разорвать Рэя, но, по счастью, она оказалась из породы скандальных, но трусливых дворняг – она заскулила и отступила.
- Скажешь тоже – волкодава! – рассмеялся Рэй.
- Пойдем прямо сейчас! – Френни схватила его за руку.
- Ты что, мы же разбудим Марию! Иди спать, а завтра посмотрим.
- Тогда я не пойду. Я буду спать здесь!
- Вот уж нет! – запротестовал Рэй.
- Не отсылай меня, мне там страшно,- в голосе Фрэнни явно слышались слезы.
Рэй только взохнул.
- Ладно. Но только сегодня. И не вздумай требовать от меня сказок.
- Хорошо!
Рэй лег, не раздеваясь, и Фрэнни тут же устроилась у него под боком.
- Buonanotte, Рэй!
- Buonanotte, Фрэнни!
Засыпая, Рэй подумал о том, что завтра, не смотря на жару, придется одеть рубашку с длинным руковом, чтобы скрыть следы от ударов.
Франческа поежилась, и Рэй накрыл ее тонким одеялом.
Дом уснул.
Про Фрейзера и Рэя, но... про маленьких Фрейзера и Рэя.
Как-никак, профессия обязывает писать про детей, хоть я и учу великовозрастных граждан.
На полях большой охоты.
Рейтинг: G
Замечания: По мотивам эпизода "Легкие деньги"
Описание: Фрейзер убеждается в том, что опыт приходит с ошибками.
Руки, сжимавшие тяжелое ружье слегка дрожали, и Фрейзер, чтобы лучше прицелиться, уперся локтем в поваленное дерево за которым они прятались.
- Твой выбор, Бен... - тихо произнес Куинн.
читать дальшеВыбор? Какой выбор? Слова индейца едва коснулись его слуха, но Фрейзер не понял его. Все внимание мальчика было направлено на красавца-оленя, жующего траву примерно в сорока метрах от них. Олень медленно поднял голову, отяжеленную, блестящими на солнце рогами, и взглянул в их сторону. Фрейзер задержал дыхание и нажал на курок.
Громкий треск пронзил лесную тишину, олень дернулся, вскинул передние ноги, словно собирался бежать, но вдруг замер и с протяжным стоном стал оседать на землю.
Фрейзер радостно вскрикнул, и улыбаясь стал подниматься из своего укрытия. Теперь-то он настоящий охотник! Так же как и его друг Инусик, он убил своего первого оленя в двенадцать лет. Бен гордо вскинул голову, не отрываясь смотрел на поверженного зверя, который издав последний стон, навсегда замер среди травы, только что служившей ему пищей.
Но Фрейзер не радовался больше. Улыбка померкла на его лице, а взгляд, недавно сиявший первобытным возбуждением охотника был растерянным. Куинн тронул его за плечо.
- Piktauyok! – сказал инуит, тронув Бена за плечо. – Большой карибу, не каждому охотнику так везет.
Фрейзер молчал. Он вовсе не чувствовал себя охотником. Он измучился за эти двое суток, выслеживая свою добычу; едва не свалился со скалы, и погиб бы, если бы Куинн не проходил мимо и не вытащил его. Все что он съел за эти два дня были несколько сухарей и кусок вяленого мяса, которым угостил его индеец. Но самым ужасным было то, что Фрейзер сбежал из дома. Он прекрасно знал, что ему не разрешат идти на охоту, и, ушел тайком, оставив лишь короткую записку на столе. Бен надеялся вернуться к вечеру... Прошло уже два дня. Если бы рядом не было Куинна, Фрейзер бы упал на траву и расплакался как пятилетний мальчишка.
- До моего дома совсем близко, - заметил догадливый индеец. – Заберем оленя, ты поешь и отдохнешь, а потом я отведу тебя домой.
Фрейзер покачал головой.
- Пожалуйста, сэр, пойдем прямо сейчас... Я хочу домой. – Это прозвучало так по-детски, но Фрейзеру было уже все равно. Он хотел оказаться дома как можно скорее, боялся этого, зная, что совершил настоящее преступление, сбежав, но неуверенность в собственных ощущениях и усталость пересилили гордость и страх.
- Ну, что же пойдем, inosuktok, - согласился Куинн.
***
Домой они пришли только тогда, когда солнце стало ярко-красным и закатилось за верхушки кленов. Фрейзер почти не помнил, как они шли обратно. Каждый шаг стоил ему таких усилий, что сделав его Фрейзер всякий раз удивлялся, что ему это удалось. Куинн шагал медленно, давая мальчику возможность поспевать за ним. Несколько раз он предлагал сделать привал и отдохнуть, но Фрейзер отказывался. Каждый шаг, пусть и мучительный приближал его к дому. Ему даже не пришло в голову, что Куинн, быть может, тоже утомился, хотя заподозрить усталость в этом широкоплечем мощном индейце было нелегко. К тому же Бен боялся, что, если сядет, то уже не в силах будет подняться. За полторы мили до конца пути, где дорога резко пошла в гору, Куинн, не обращая внимания на возражения, поднял Фрейзера на руки и понес его. Фрейзер возражал всего пол-минуты. Потом он заснул.
Потом сквозь сон Бен услышал приглушенно-взволнованные голоса. Ему даже показалось, что кто-то плачет. С усилием приоткрыв глаза, он увидел над собой бледное лицо отца. Но его отец не мог сейцас быть дома, он работал в местечке со странным названием Лосиная Челюсть, за много миль отсюда. Поняв, что это всего лишь сон, Бен снова закрыл глаза, и его рука, потянувшаяся к видению, безжизненно упала на что-то мягкое.
Фрейзер крепко спал. Казалось, ни пожар, ни наваоднение не могли его сейчас разбудить. Он даже не чувствовал, что кто-то раздел его, смыл с него трехдневную грязь и уложил в постель, накрыв теплым одеялом.
Вместо этого Бен видел оленя. Олень стоял, опустив голову в траву. Потом он вдруг оглядывался, тишину разбивал выстрел, олень вздрагивал и, затрубив свою предсмертную песнь, падал на землю. И Фрейзеру казалось, что он отдал бы все на свете, лишь бы снова видеть этого оленя живым.
***
Фрейзер проснулся, когда солнце стояло уже высоко, и яркий луч, обогнув комнату, остановился на его лице. Он выбрался из-под одеяла, оделся, пригладил щеткой взлохмаченные волосы и в нерешительности остановился у двери.
Он не мог выйти, просто не мог. Бен знал, что сейчас ему предстоит встретиться с бабушкой и дедом. После всего, что он натворил, как он вобще сможет смотреть им в глаза? Но и сидеть в своей комнате до совершеннолетия он тоже не мог. Фрейзер глубоко вздохнул, словно за дверью находился океан, и он собирался в него нырнуть, сказал себе «я это заслужил» и вышел из комнаты.
Кухня от общей комнаты была отгорожена лишь тонкой дощатой стеной. Фрейзер сразу увидел деда, сидящим в кресле у печки, с книгой в руках, и бабушку, которая ставила чистые чашки в шкаф.
- Доброе утро! - неуверенно произнес Бен.
- Доброе утро! – прохладно отзвались Марта и Джордж Фрейзеры.
Бен стоял перед ними и не знал что ему делать или говорить. Бабушка всегда целовала его по утрам, но сейчас, по-видимому, он был лишен этой милости.
- Завтрак на столе, - не оглянувшись на внука сказала Марта.
Фрейзер уселся за стол, обреченно глядя на терелку каши и кружку молока. Он понимал, что должен извиниться, но не мог выдавить из себя ни единого слова. Все равно, что бы он ни сказал, все, должно быть, прозвучит неестественно и глупо.
- Я не буду... – все же начал Фрейзер, но Марта прервала его:
- С каких это пор, Бентон, ты привередничаешь за столом?
- Я не привередничаю, я хотел сказать, что не буду больше так делать.
- Чего ты, интересно, не будешь больше делать? - насмешливо спросил Джордж, подняв глаза от книги.
- Убегать из дома... Я не думал, что так получиться, я оставил записку...
- Он оставил записку! – мнгогозначительно произнес Джордж.
- Я не должен был... простите меня, - сказал Фрейзер тарелке с кашей и кружке с молоком.
- Бентон Фрейзер, ты думаешь, что можешь сделать все что угодно, а потом сказать «простите»? – Марта даже очки сняла от возмущения.
- Боюсь, в этом есть и доля моей вины, - вздохнул Джордж. – Каждый раз, когда мальчику было это необходимо, я ленился выйти за порог и срезать крепкий прут, чтобы проучить его как следует...Впрочем, еще не поздно исправить свои недостатки.
Фрейзер взглянул на деда недоверчиво, но с опаской. Его никогда не били за провинности, но Бен знал – дед слов на ветер не бросает, раз он об этом заговорил, то на то есть причина. Наверное, его побег и есть причина. «Что ж... это я тоже заслужил», - покаянно подумал Фрейзер.
- Но в любом случае, в этот раз отец хочет с тобой поговорить, - продолжал Джордж. – Так что завтракай, а потом иди к себе и жди его.
- Как, отец здесь? - изумился Бен. –А я-то вчера подумал, что он мне приснился!
Марта и Джордж переглянулись:
- Он приехал вчера вечером. Мы позвонили и сказали, что ты пропал, и он сразу же поехал домой. Двое суток в дороге...Хотел сразу же идти тебя искать, но вы с мистером Куинном как раз вернулись.
- А... где он сейчас?
- Отправился за дровами.
- Хватит пока разговоров. Ешь и иди к себе, - велела бабушка.
Как ни голоден был Фрейзер, еда показалась ему совершенно безвкусной. Он быстро поел и вернулся в свою в комнату.
Вскоре, входная дверь открылась, Роберт Фрейзер с большой охапкой дров вошел в дом, и аккуратно сложил их у печки.
- Спасибо, дорогой, - сказала Марта.
- Бентон уже проснулся?
- Ждет тебя. Нет, постой... присядь сюда, я приготовила тебе чай.
Роберт сел за стол и взял протянутую кружку. Марта наклонилась к нему и, оглянувшись на мужа, тихо шепнула:
- Я знаю, твой отец не одобрил бы моих слов, но...не будь слишком суров с мальчиком. Я знаю, он этого заслуживает, но он и в самом деле раскаивается.
- Да, мама, посмотрим...Я слишком редко вижу сына, и мне самому не хочется его ругать. И все же я не могу этого так оставить.
Роберт улыбнулся матери и направился в комнату сына.
- Одну минутку, Роберт! – остановил его Джордж. – Здесь, в сноске, слишком мелкий шрифт, мне не разобрать.
Роберт подошел к отцу и заглянул в книгу:
- Здесь написано «перевод с древнегреческого – «освобожденный».
- А, премного благодарен! Кстати, - понизив голос сказал Джордж, - твоей матери бы это не понравилось, но... полегче с Бентоном, ладно? Мальчик и так сожалеет о содеянном.
На сей раз Роберту едва удалось сдержать смех.
– Хорошо, отец, я подумаю над этим. Но я хочу, чтобы он не просто сожалел. Я хочу, чтобы он понял почему сожалеет.
Не встретив больше заступников на своем пути, Роберт зашел в комнату Бена.
***
Фрейзер сидел на краю кровати, внимательно изучая стену. Когда отец вошел, он радостно вскочил, но тут же замер, не решаясь подойти к нему. Они не виделись пять месяцев и при других обстоятельствах Бен был бы в восторге от этой встречи, но сейчас он просто не знал, что ему делать.
С трудом подавив желание обнять сына, Роберт лишь протянул ему руку.
- Здравствуй, Бентон.
- Здравствуй, папа, - Фрейзер пожал протянутую ему загрубевшую ладонь.
Роберт быстрым взглядом подмечал все изменения во внешности сына. Он подрос за лето, стал тоньше; его кожа слегка потемнела от долгих прогулок под северным солнцем, а черные вьющиеся волосы были немного длиннее обычного. Слишком резкие черты лица и полные губы делали его некрасивым. Но уже к двадцати годам черты его лица смягчатся в идеальное сочетание красоты и мужественности, и на него будут заглядываться не только канадские девушки, но и дочери инуитов.
Робрет молча смотрел на сына, не зная, как начать разговор. Он понимал, что Бентон поступил как законченный эгоист, и хотел, чтобы он осознал в чем именно заключается его вина. «Господи, если бы только Кэролайн была жива... она бы сумела найти слова. Она все умела...», подумал Роберт, чувствуя себя беспомощным перед собственным ребенком.
Фрейзер решил, что раз отец молчит, то он очень зол на него. «Я это заслужил», в который раз напомнил себе мальчик.
- Расскажи мне об охоте, Бентон, – неожиданно попросил отец.
- Об охоте? – удивился Бен. – Он ожидал всего, что угодно, но просьба отца показалась очень странной.
- Да, это ведь была твоя первая охота. Мне интересно.
- Ну, я охотился в лесу... – невразумительно пояснил Фрейзер.
Роберт кивнул, поощряя сына на дальнейшие откровения.
- Потом я встетил мистера Куинна...
- Мистер Куинн сказал, что ты убил большого оленя. Это правда?
- Да, сэр.
- И где же он?
- Я отдал его мистеру Куинну.
- Отдал всего оляня? Свою первую добычу?! – в голосе Роберта явно прозвучало изумление.
- Да...
- Но почему?
Фрейзер пожал плечами:
- Я... я просто не знал, что с ним делать.
- Прости, не понимаю. Тебе двенадцать, и ты не знаешь, что делают с убитым оленем?
- Знаю, конечно. Мясо оставляют для еды, а из жил и шкуры шьют одежду. И еще рога...
- Что рога?
- Из рогов тоже делают разные полезные вещи.
- Ну вот видишь, ты все знаешь. Почему же ты говоришь неправду?
- Да, но я не знал, что делать с этим оленем...
- Извини...?
Фрейзер смущенно вздохнул:
- Ну, нам ведь не нужно было мясо... и шкура тоже. И уж тем более рога. У нас сейчас все есть.
- Тогда зачем же ты его убил? Чтобы развлечься? – тихо спросил отец.
Фрейзер молчал. Только сейчас он понял, почему удачная охота не доставила ему ни радости, ни удовлетворения. Смерть животного была бессмысленной для него. Фрейзер снова вспомнил предсмертный крик оленя и судорожно сглотнул, стараясь сдержать подступившие слезы. «Твой выбор», сказал ему тогда индеец, он не хотел, чтобы Бен убивал оленя, но Фрейзер не понял его, и с легкостью принес эту жизнь в жертву мальчишеского высокомерия.
- Почему Куинн не остановил меня? – дрожащим голосом спросил Фрейзер, словно отец уже прочел его мысли.
- Куинн – мудрый человек. Он позволил совершить тебе одну ошибку, чтобы потом ты не совершил несколько.
Фрейзер стоял перед отцом, избегая смотреть ему в глаза.
- Я не подумал об этом. Если бы я подумал раньше, то не убил бы его.
- Ты так же не подумал еще кое о ком, Бентон.
Фрейзер вопросительно взглянул на него.
- Обо мне, о твоих бабушке и деде.
- Я оставил записку, чтобы никто не волновался, - неловко попытался оправдаться Бен.
- Что ж, это аргумент, - согласился Роберт.
- Правда? – удивился Бен.
- Да. Давай посмотрим – ты написал, что вернешься вечером, так? А вернулся через три дня. Но так как ты оставил записку, то никто не волновался...
- Нет, сэр...
- Но оставляя записку ты знал, что мы в любом случае будем беспокоиться о тебе, так как ты ушел в лес один. Я прав?
- Прав...
- Тогда зачем же ты ее написал?
И этот вопрос заставил Бена понять настоящую причину его поступка. Признать это, тем более вслух, перед отцом было мучительно тяжело, и Фрейзер какое-то время стоял молча, закусив губу.
- Я оставил записку, чтобы оправдаться, - наконец признался он. – Я знал, что поступаю плохо, но думал только о себе, и таким образом хотел оправдать себя. И я сожалею об этом, но не знаю, можно ли все исправить.
- Ты уже исправил, сынок, - неожиданно улыбнулся Роберт.
- Исправил?! Но... как?
- Ты сам понял свои ошибки, и признал их. Это очень нелегко, и не каждому это удается.
Фрейзер кивнул, и в первые за все утро его голос прозвучал уверенно.
- Я понял. И я никогда не сделаю что-нибудь подобное снова. Ты... веришь мне?
- Я верю тебе, - просто ответил Роберт.
Фрейзер опять почувствовал, что слезы очень близко, и на всякий случай повернул голову к окну.
- Надо же, Бентон! Солнце уже показывает полдень. Если мы и дальше будем продолжать наш разговор, то доберемся к мистеру Куинну только поздно вечером.
- К мистеру Куинну?
- Ну, да, как ни в чем ни бывало продолжал Роберт. - Он вчера пригласил нас к себе в гости. Ты бы хотел пойти, я думаю?
- Да, конечно, но... – Фрейзер не мог поверить, что вместо наказаниия, они с отцом вместе пойдут по лесу, и будут идти рядом долго-долго, а потом снова увидят Куинна и познакомяться с его семьей.
- Тогда одевайся, и делай это быстро, по пути нам надо еще зайти к миссис Фробишер и передать ей сердечный привет от мужа.
Роберт подмигнул сыну и вышел, а Бен, позабыв, что он уже взрослый в восторге вскочил на кровать, дважды подпрыгнул, и только потом приземлился на пол.
Два дома.
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: содержит элементы насилия.
Замечания: По мотивам эпизода "Сделка".
Описание: К страху нельзя привыкнуть, особенно, если страшно дома.
Сидя на скамейке у баскетбольной площадки за школьным двором, Рэй жадно наблюдал за игрой. Ему тоже хотелось туда, к мальчишкам, но колено все еще болело после вчерашнего неловкого падения, и Рэй понимал, что не готов к полноценной игре.
читать дальшеРядом с Рэем пристроился его приятель, Марко Мэтрони и тоже, не отрываясь, следил за тем, что происходит на площадке. Он и не расчитывал вступить в игру – кто захочет принять в команду такого неумелого игрока? Марко любил баскетбол, но не умел быстро бегать, часто путался в собственных шагах, а, если ему и удавалось забросить мяч в корзину, то его удивление и радость были так велики, что он тут же забывал, что нужно делать дальше.
- Веккио, иди к нам! – позвал Фрэнки, когда один из его игроков, прихрамывая ушел с площадки.
- Сегодня не могу! – со вздохом отозвался Рэй.
- Да ладно тебе!
Марко сочувственно взглянул на товарища:
- Все еще болит?
- Еще бы! Я прямо на бардюр грохнулся.
- А это откуда? – Марко указал на синяк чуть повыше локтя.
Рэй вдруг покраснел и бысто опустил короткий рукав рубашки, чтобы прикрыть синяк.
- Не твое дело! - резко ответил он.
- Я просто спросил... – смутился Марко.
- Ладно... это я... с велосипеда упал, - неловко пояснил Рэй.
Игра продолжалась, и команда Фрэнки Зуко с уходом игрока стала терпеть поражение.
- Рэй! – снова позвал Франко.
- Да я же хромаю еще! Вон Марко возьмите...
Марко посмотрел на Рэя почти с испугом. Фрэнки расхохотался.
- Я что псих, с этим недоумком играть?
- Ну и проигрывай, - пожал плечами Рэй.
Франко колебался. Он не любил проигрывать.
- Эй, Мэтрони, иди сюда! - наконец решился он. – Хоть внимание отвлекать будешь.
Марко радостно зарделся и тут же вскочил. Но перед тем, как спрыгнуть на площадку, обернулся к Рэю:
- Спасибо!
- Покажи им класс, - подмигнул Рэй.
С первой же минуты стало ясно, что Марко не приносит команде никакой пользы. Он больше путался под ногами и мешал. Команда Тони Седуто продолжала набирать очки, и игра окончилась разгомным счетом. Фрэнки мрачно попрощался с соперниками и свирепо уставлся на своих игроков. Взгляд его остановился на Марко.
- Ты придурок, даже мяч не умеешь держать, зачем тогда лезть в игру?
- Ты же сам предложил, Фрэнки, - испуганно пробормотал Марко.
- Ах, значит, это я виноват? – издевательски протянул Франко. – Ладно... сейчас я научу тебя, как нужно обращаться с мячом... Джемми, Паули, подержите-ка его. – Франко нагнулся и поднял с земли баскетбольный мяч.
- Не надо... Фрэнки, пожалуйста... – голос Марко сорвался. – Фрэнки!
Франко отвел руку в сторону, а потом с размаху ударил Марко мячом в лицо. Марко вскрикнул, и вслед за его криком последовал новый удар. Удары становились все сильнее и чаще, и вскоре лицо мальчика стало напоминать окровавленную маску.
Рэй вскочил со скамейки, но тут же замер на месте, продолжая наблюдать за этой сценой стоя. Он видел, что взгляд Марко направлен на него – полный ужаса и боли, молящий о помощи взгляд. Но Рэй, словно потерял способность двигаться. Он знал, кто такой Фрэнки Зуко, и на что он способен, если перейти ему дорогу. Стоит только вступиться за Марко или позвать на помощь, и его изобьют точно также. А Рэй знал, что такое боль и боялся ее. Этот страх был сильнее всех других чувств.
Наконец, Фрэнки утомился, и Марко отпустили. Он лежал на земле, вздрагивая, и даже не пытаясь вытереть капающую с разбитого лица кровь. Рэя словно кто-то толкнул – он дернулся, и, перескакивая через низкие скамеики, побежал к дому.
***
Миссис Веккио с тревогой поглядывала на старшего сына, который сидя за обеденным столом, равнодушно смотрел в свою тарелку, но ничего не ел. Ее Раймундо всегда отличался хорошим аппетитом и отказывался от еды только во время болезни. Особенно беспокоилась она потому, что ее сын в последнее время сильно вырос и сделался невообразимо худым. Миссис Веккио с сожалением впоминала не такие уж далекие времена, когда Раймундо был круглолицим, пухленьким мальчиком.
- Тебе не нравитится полента, дорогой? – спросила она.
- Очень вкусно, Ма, grazie, но я перекусил с ребятами после школы, - соврал Рэй. Он не мог сейчас есть. Окровавленное лицо Марко стояло у него перед глазами.
- Раз Рэй не ест, я тоже не буду, - заявила шестилетняя Франческа, которая никогда не упускала случая покапризничать за столом, если отца не было дома.
- Ничего подобного, милая! Ешь сейчас же, иначе останешься вечером без мороженного.
- А почему Рэю можно, а мне нет? – заныла Фрэнни.
- А я уже все съела, Ма! - Похвасталась Мария и показала сестре язык.
Рензо бесцеремонно подвинул тарелку старшего брата к себе, и принялся с удовольствием уплетать поленту. Френни, подумав, последовала его примеру.
- Caro, ты не забыл, что вечером тебе нужно остаться дома, присмотреть за детьми? – спросила мать после обеда. – Тереза сейчас в больнице, а ее муж по пятницам работает в ночную смену. Я обещала Терезе посидеть с их малышом.
- Si, Ма...А отец не придет?
Миссис Векио вздохнула:
- Думаю, он сегодня задержится...
- Ах, да, снова напьется перед выходными!
- Раймундо!
- А, что, разве не так? – Рэй резко вскинул голову.
- Так. Но ты не должен говорить подобным тоном о своем отце.
Рэй подумал, что другого тона его отец не заслужил, но, видя, что мать расстроилась, промолчал.
Быть может, если бы не отец, он бы не сделался сегодня подлецом и предателем. Отец научил его бояться боли и тех, кто может эту боль причинить. Когда Марко спросил, откуда у него синяк на руке, Рэя обдало жаром, но у него хватило соображения сочинить более-менее правдободобную ложь. Не мог же он признаться, что отец сделал это с ним!
Другие мальчишки часто рассказывали о том, как проводят время со своими отцами – рыбачат, плавают на лодке, мастерят что-нибудь вместе. А чем было похвастаться Рэю? Тем, что его отец напивается в кабачке у Финелли, да так, что зачастую не может сам добраться до дома? Тем что он колотит Рэя, если тот попадется ему в такой момент под горячую руку? Впрочем, Армандо Веккио бил сына и втрезве, считая побои единственным верным методом воспитания. Старший сын был разочарованием для него – неказистый, более строптивый, чем младшие дети, он, к тому же, учился средне, да и в спорте звезд с неба не хватал.
Доставалось иногда и Рензо. Младших девочек Армандо почти никогда не трогал, но они боялись отца не меньше, чем братья. И Рэй, живя в постоянном страхе унижения и боли, научился мастерски лгать, чтобы избежать наказания, научился прятать свои переживания за маской равнодушия и цинизма, научился не быть самим собой.
А сегодня он научился предавать.
***
- Ура, баскетбол! – завопил Лоренцо, усаживаясь на диван перед телевизором.
Рэй поморщился. Он впервые не хотел смотреть игру – ему казалось, что игроки передают друг другу тот самый мяч, которым Фрэнки Зуко избивал Марко.
- Переключи, - велел он брату.
- Нет, я буду смотреть баскетбол.
- По седьмому каналу идет фантастический фильм.
- А я смотрю баскетбол, - заупрямился Рензо.
- Переключи, я сказал!
- Отстань, я первый включил телевизор, я могу смотреть, что захочу.
Рэй подошел к телевизору, и молча переключил канал. Рензо вскочил с дивана.
- Отвали, Рэй, ты не имеешь права этого делать! – возмущенно крикнул он.
- Имею. Я - страрший.
- Подумаешь! – Рензо подскочил к брату и попытался оттолкнуть его от телевизора.
- Сядь на место!
- Не сяду!
- Ну и стой, пока не надоест... – Рэй положил ладонь на крышку телевизора и повернулся к экрану. В тот же миг Рензо толкнул его снова, но уже сильнее. Рэй, стараясь удержаться, машинально оперся о телевизор, и в следующую секунду повалился на пол вместе с телевизором и неустойчивой подставкой. Экран раскололся, телевизор, выбросив несколько искр, зашипел и погас.
Братья, замерев, не могли произнести ни слова. Рэй по-прежнему лежал на полу, Рензо наблюдал катострофу стоя.
- Он убьет нас, - уверенно произнес Рензо.
Рэй молча посмотрел на брата. Тот бледнел на глазах.
- Он убьет нас. Отец нас убьет! – теперь в его голосе звучала не только уверенность, но и паника.
- Заткнись, Рензо, - устало вздохнул Рэй. Ему вдруг стало все равно.
- ОН НАС УБЬЕТ!
Рэй свирепо посмотрел на брата и встретил знакомый взгляд. Рензо смотрел на него глазами Марко Мэтрони. Тот же ужас во взгляде, та же отчаянная надежда на помощь...
- Ренни, успокойся, никто тебя не убьет. Слышишь?! Отец сегодня вобще не придет, сегодня пятница, помнишь? Он у Финелли.
- А завта? – спросил Рензо.
- А завтра вернется мама... – тихо ответил Рэй. – И будет не так страшно... – он оглядел комнату. – Иди сейчас к себе и ложись спать. Я немного приберу здесь и тоже пройду.
- Я помогу! – с готовностью отозвался Ренни.
- Ложись спать, я сказал! Ты уже и так «помог». Я тебя сейчас видеть не хочу!
- Ладно... Рэй, я не хотел... правда...
- Ага...проваливай!
Рензо ушел, а Рэй уселся на пол перед разбитым телевизором и закрыл руками лицо. Ему удалось убедить брата, что отец сегодня не вернется, но сам-то он знал, что в любую минуту за дверью могут раздаться тяжелые шаги...Снова страх и снова ложь... Если отец вернется, он скажет, что сам разбил телевизор. Для этого нужно было отослать Рензо наверх, а самому остаться в гостинной. Ужас в глазах Ренни не оставил ему другого выбора – даже если они оба виноваты, Рэй не мог позволить отцу наказать Рензо. Потому что он знал каким будет это наказание.
Рэй подбирал с пола мелкие осколки и впервые желал, чтобы отец в этот вечер и в самом деле напился до бесчувствия, и не смог прийти домой. Иногда Рэю казалось, что у него два дома. Один – где живут он, мать, брат и сестры – большой уютный дом, куда так приятно возвращаться после школы. Этот дом он очень любил, любил его звуки и запахи (особенно, когда Ма готовила булочки с корицей, и сладкий аромат будил Рэя по утрам), любил скрип половиц в коридоре. Но, когда приходил отец, дом становился совершенно другим – чистые комнаты наполнялись запахом перегара, изматывающая тишина чередовалась с криками и руганью. Этого дома Рэй боялся.
Ожидание и неизвестность были столь мучительны, что мысли Рэя путались. Он больше не мог ни о чем думать, и не отрываясь смотрел на входную дверь...
Отец вернулся в двенадцатом часу. Рэй уснул, скорчившись в уголке дивана, но резкий окрик разбудил его.
- Это что еще такое, к чертям собачьим?! – Армандо стоял посреди комнаты, уставившись на останки телевизора. Был ясно, что он в этот вечер выпил не один стакан виски, но это было ничем по сравнению с его обычной привычкой напиваться.
- Это я разбил...сучайно.... я не хотел, - едва слышно пробормотал Рэй.
- Ты РАЗБИЛ? Да какого черта? Ты знаешь, сколько эта штука стоила? – прогремел Армандо.
- Я разбил случайно... я не хотел, - тупо повторил Рэй.
- Ты знаешь, сколько мне пришлось работать, чтобы это купить? Чтобы вы тут могли развлекаться? Знаешь?
- Знаю... я знаю! Я не хотел!
- Ни черта ты не знаешь! Ты портишь все, к чему прикасаешься!
- Это произошло случайно! – отчаянно крикнул Рэй.
- Не смей орать на меня, негодяй! И встань, когда я с тобой разговариваю!
Рэй поспешил исполнить это приказание. Теперь он стоял перед отцом,не в силах унять дрожь страха.
- Я в твои годы знал, как тяжело дастаются вещи! Я работал, а не шатался по улицам как ты...
- Папа, я работаю тоже, - робко напомнил Рэй, надеясь хоть как-то смягчить гнев отца.
- Работаешь? Ты называешь это работой? Катаешься на велосипеде по выходным, разбрасывая газеты, и получаешь за это гроши. Для тебя это развлечение!
Рэй вовсе не считал, что вставать по выходным в пять часов утра – это развлечение, но возражать больше не осмелился.
- Что у тебя в руке? – вдруг спросил Армандо.
Рэй разжал кулак, в котором до сих пор держал несколько осколков от экрана.
- Испаганил такую вещь! – Армандо с размаху ударил сына ладонью по щеке, едва не сбив его с ног. Рэй знал, что это только начало.
- Я все для вас делаю – горбачусь как проклятый с утра до ночи...вкалываю по выходным, и каждый раз вы что-нибудь портите... Ты портишь!
Рэй попытался увернуться от очередного удара, но споткнулся и упал, ударив поврежденное колено. Отец рывком поднял его на ноги.
- Ты вкалываешь... только когда не напиваешься в кабачке у Финелли! – неожиданно для себя самого выпалил Рэй.
- Что?! Что ты сказал? – рявкнул Армандо, изумленно уставившись на сына.
- Что слышал!
- Ах ты, сукин сын... Я тебя научу разговаривать с отцом! – Армандо дрожащими руками снял с пояса ремень. Вся воинственность Рэя улетучилась в одно мгновение.
- Папа... пожалуйста, не надо... Не надо!
Но Армандо был так зол, что даже не услышал этой панической мольбы. Он бил сына до тех пор, пока конец ремня не ударил Рэя по лицу, когда тот вновь пытался увернуться от удара. Тогда Армандо решил, что его отцовский долг на сей раз исполнен, и урок усвоен.
- Иди спать! – приказал Веккио-старший. - И не смей мне больше никогда грубить, иначе я тебя еще не так отделаю!
***
Рэй тихонько пробрался к себе в спальню. У них с Рензо были отдельные комнатки, Франческа и Мария спали вместе.
Рэй запер дверь и упал на кровать. Какое-то время он лежал не двигаясь, почти не дыша. Все тело мучительно болело, а правая щека словно онемела. Затем он стал взрагивать, слезы, которые он старался сдерживать весь этот долгий день, прорвались наружу, и Рэй, рыдая уткнулся в подушку. Здесь можно было плакать. Здесь его никто не увидит....
Он вышел с утра из дома обычным человеком, а вернулся предателем. Так будет всегда – Марко будет помнить, как жестоко его избили и унизили, и как товарищ предал его. А Рэй всегда будет бояться и всегда будет предателем. А Фрэнки Зуко всегда будет маленьким принцем, в котором родители души не чают, и деспотом, который всегда добивается своего. Рэй был и останется трусом и лжецом, и никогда не станет таким, каким ему всегда хотелось быть – честным, смелым, уверенным в себе. Да и зачем стараться, если даже собственный отец в него не верит?
Рыдания выворачивали Рэя наизнанку, но здесь можно было плакать. Здесь его никто не увидит... И не поможет...
- Рэй! Рэ-э-эй! Не плачь, ну не плачь, Рэй... – тоненький голосок звучал у него прямо над ухом, а маленькая ручонка утешающе поглаживала его плечо. – Ну не плач, Рэй!
- Рэй резко обернулся, и увидел, что на его постели, завернувшись в широкую ночную рубашку, сидит Фрэнни. Он бросил быстрый взгляд на дверь. Дверь была заперта.
- Эй, ты как сюда попала?
- Пришла.
- Я же запер дверь. – Рэй от удивления и в самом деле перестал плакать.
- А я еще раньше пришла. Я лежала под кроватью.
Рэй округлил глаза:
- Это еще зачем?
- Я пряталась, - пояснила девочка.
- Пряталась? От меня?
- Да, ты ведь не любишь, чтобы мы ходили к тебе в комнату. И еще я пряталась от него...
- От него... от кого?
- От чудовища. Оно большое и страшное, и живет у меня за кроватью.
- Фрэнни, что за глупости? Скоро в школу пойдешь и все еще боишься несуществующих чудовищ?!
- Ага, несуществующих... – недоверчиво протянула Франческа.
- Ну ты даешь....
- А ты почему плакал?
- Да так... голова болела...
Фрэнни понимающе кивнула. Она тоже всегда плакала, если у нее что-нибудь болело.
- Рэй, прогони чудовище! Ты же можешь, ты такой смелый!
Рэй изумленно посмотрел на сестру:
- Я – смелый?
- Ну, конечно. Помнишь, как ты прогнал от Марии бродячего волкодава?
Мальчик покачал головой. Он вовсе не считал это смелым поступком. Что же ему оставалось делать, если огромная черная псина неслась прямо на маленькую Марию?! Он, не раздумывая, спрыгнул с забора и, став перед сестрой замахнулся на собаку школьной сумкой. Собака могла бы запросто разорвать Рэя, но, по счастью, она оказалась из породы скандальных, но трусливых дворняг – она заскулила и отступила.
- Скажешь тоже – волкодава! – рассмеялся Рэй.
- Пойдем прямо сейчас! – Френни схватила его за руку.
- Ты что, мы же разбудим Марию! Иди спать, а завтра посмотрим.
- Тогда я не пойду. Я буду спать здесь!
- Вот уж нет! – запротестовал Рэй.
- Не отсылай меня, мне там страшно,- в голосе Фрэнни явно слышались слезы.
Рэй только взохнул.
- Ладно. Но только сегодня. И не вздумай требовать от меня сказок.
- Хорошо!
Рэй лег, не раздеваясь, и Фрэнни тут же устроилась у него под боком.
- Buonanotte, Рэй!
- Buonanotte, Фрэнни!
Засыпая, Рэй подумал о том, что завтра, не смотря на жару, придется одеть рубашку с длинным руковом, чтобы скрыть следы от ударов.
Франческа поежилась, и Рэй накрыл ее тонким одеялом.
Дом уснул.
(т.е. игрушечный констебль Фрейзер.)не похож, но сам факт!.....
