I am but mad north-northwest; when the wind is southerly I know a hawk from a handsaw.
Еще один фик на тему "из раннего", то есть, до событий начала фильма.
Все это Маб.
Бросив опасливый взгляд на режиссера, Брайн собрался с духом и произнес:
- Прежде чем заклеймить мою идею, вспомни главное – у нас нет выбора.
- Это я называю хорошим вступлением, - желчно проворчал Оливер. – Ладно, выкладывай свою идею. Праведный Боже, за что мне все это...?
Впрочем, у Оливера Уэллса были все основания ворчать и жаловаться на жизнь – еще ни один театральный сезон под его руководством не начинался так паршиво. Оливер в третий раз ставил «Ромео и Джульетту», и до открытия оставалось всего двое суток, когда ему позонили и сообщили, что актер, исполняющий роль Меркуцию и его дублер, возвращаясь с шумной актерской вечеринки, спъяну въехали на джипе в дорожный знак. По счастью, дело ограничилось парой переломов и одним сотрясением, но от факта никуда не денешься – постановка осталась без одного из ключевых героев.
читать дальше- Джеффри Теннант мог бы...
- Нет! – перебил Оливер. – Нет. Исключено!
- Да послушай ты! Я смотрел его документы. Он уже играл Меркуцио, это было его заключительное выступление в колледже. Он знает роль!
- Это не колледж. Это открытие фестиваля. Юбилейное открытие! Ты знаешь, сколько сколько сюда понабежит критиков, бездельников из министерства культуры и прочих ценителей искусства? Плюс старая гвардия из актеров.
- Но мы не можем отменить «Ромео и Джульетту»! Все билеты уже распределены! Ты хочешь к чертям разорить это место, Оливер? Ты этого хочешь? – Байн в волнении так дернул себя за галстук, что почувствовал легкое удушье.
- Я хочу, чтобы зрители, которые придут сюда, увидели достойную постановку. Я, видишь ли, не терплю халтуры. Ставить начинающего актера на роль Меркуцию в главной постановке года – это более чем дилетанство.
- Ты бы мог попробовать! Дай ему шанс, мать твою! Как я, черт возьми, обяъсню все это на собрании, если мы отменим открытие?!
- Перенесем.
- Да какая разница?!
Оливер взглянул на покрывшегося испариной финансового руководителя и покачал головой.
- Я не могу. Я его даже толком не знаю. Не знаю, на что он способен. То есть, из него вышел неплохой фавн и отличный дублер для Бенволио, но это ведь Меркуцио! Джеффри не репетировал его реплики. Он не готовил сцену дуэли! И я предпочту недовольство совета тому, чтобы мне испортили такого героя!
- А как же поэтическая вера, о который ты так любишь говорить? – ехидно спросил Брайн. – Джеффри еще не заслужил, чтобы ты в него поверил?
- Я верю в то, что вижу. Джеффри еще представится случай себя показать. Но не на открытии. Так не делается. К тому же – пожалей Джеффри. Представь, что бы с тобой было, если б я к тебе подошел и сказал: «Эй, как дела? Да, кстати, завтра ты будешь играть Меркуцио на открытии, надо бы подогнать тебе костюм по фигуре.»
- Хорошо. На собрание пойдешь со мной. Сам будешь объясняться.
- С превеликим удовольствием.
Брайн нервно запихал свои бумаги обратно в папку и покинул кабинет режиссера, но отнюдь не тихо.
- Вот придурок, - скривился Оливер, услышав как треснуло стекло в двери.
***
Джеффри бесцельно топтался у себя в гримерке. Он уже был полностью готов к выходу. Хотя, «готов» - это не совсем верное слово. Внешне он являл собой главного насмешника и задиру веронской трагедии, но чувствовал себя так, словно ему предстояло сразиться со стихией, и исход сражения был заранее предрешен не в его пользу.
Иногда он останавливался, судорожно вздыхал и прислушивался к объявлениям за дверью – час до начала, полчаса, двадцать минут... Он уже удивлялся тому, как мог радоваться, когда Оливер сообщил, что роль Меркуцио придется играть ему. Всю ночь Джеффри провел, повторяя текст у себя дома, а утром распинался на репетиции под сурово-вопросительным взглядом Оливера, и теперь ему казалось, что сил не хватит даже на то, чтобы добраться до сцены. Впрочем, возбужение от предстоящего спектакля и первое волнение «настоящего выхода» помогали ему держаться.
Оливер заглянул к нему за десять минут до выхода.
- Как настрой? – бодро осведомился режиссер.
- Лучше не бывает! – столь же бодро соврал Джеффри.
«Дело дрянь» - с тоской подумал Оливер, заметив, что Джеффри беспрестанно кусает губы, но они по-прежнему остаются бледными. Оливер понимал, что подвергает Джеффри нелегкому испытанию, поручая ему, неподготовленному, столь отвественную роль, и теперь сомневался, удастся ли ему с этим справится. Конечно, главное удачно начать... Удачно и как можно, меньше волнуясь. Черт его дернул передумать, послушаться совета Брайна и поддаться своему желанию вовремя начать фестиваль! Вот что значит потакать собственным слабостям!
- Ты хорошо держишься! – подбодрил Оливер.
- Хотелось бы в это верить...
- Нет правда! Многих акеров даже выворачивает перед выступлением – от унитаза не отодрать.
Джеффри натянуто улыбнулся:
- Тут уж я перестраховался на всякий случай.
- Перестраховался? Это как?
- Ну... я со вчерашнего утра ничего не ел. Так что с этим, надеюсь, проблем не будет.
Оливер нахмурился. От терпеть не мог столь явных проявлений идиотизма. Не хватало ему еще обморока на сцене! Он еще раз внимательно оглядел Джеффри, подмечая столь хорошо знакомые ему признаки волнения и вдруг отчетливо понял – этот парень не справится. Если бы роль начиналась немого по-другому. А то ведь несколько реплик – и монолог о Маб. И ты почти один на один с залом – и за смотрит на тебя и... если бы немного иначе... не в омут головой! Если бы... и тут Оливеру в голову пришла, учитывая данные обстоятельства, блестящая идея. То есть, идея была зверской, но это могло помочь Джеффри постепенно влиться в игру и достойно довести роль до конца.
- Я, собственно, пришел сделать пару поправок, Джеффри. Готов выслушать?
- Поправки? – удивлся Джеффри. – У нас всего десять минут....
- Твой выход позже, мы все успеем.
- Ну... и какие поправки?
- Сегодня ночью я размышлял над некоторыми персонажами и мне пришло в голову, что раньше я немного неправильно представлял себе Меркуцио.
Джеффри молча слушал, не спуская с Оливера настороженного взгляда.
- Меркуцио – он как вулкан – разгорается медленно, извергается и стремительно гастнет.
- Извергается?
- Да. И поэтому Меркуцио нужно вводить в действие постепенно. В конце это будет иметь больший эффект.
- Постепенно?
- Да. Но ты неволнуйся, у меня по этому поводу несоответствие только с первым монологом. Он слишком яркий. То есть, извержение происходит сразу, а это неправильно.
- Неправильно?
- Да. И поэтому, чтобы акцентировать постепенность, ты будешь читать монолог за кулисами. Зрители будут только слышать голос. Ну, как рокот вулкана. Должно отлично подействовать.
Изложив свои соображения, Оливер скрестил на груди руки и уставился на Джеффри, ожидая услышать вечную благодарность начинающих актеров своему режиссеру за столь детальное внимание к их персонажу. Вместо этого он, повидавший уже немало абсурдных вещей, услышал такое, чего и вовсе никогда не предполагал услышать от своих актеров. Тем более от актера, который надавно начал работать под его руководством.
- Мне это не нравится! – решительно заявил Джеффри.
- Не понял?
- Это идея. Она мне не нравится, - наивно пояснил Джеффри. – Я имею ввиду – Меркуцио никакой не вулкан. Он просто молодой человек, которому тесно на территории этих междуусобных войн. Он, кажется, сам этого не понимает, и потому он становится все более язвительным и агрессивным. Он...
- Джеффри, - резко оборвал его Оливер, - твоя неопытность тебе еще простительна. Но Меркуцио ты будешь играть так, как я тебе объяснил.
- Но Оливер! Зрители должны видеть его. Сразу! Иначе он умрет раньше, чем они успеют понять, кто он и в чем заключается его суть!
- Пять минут до начала! – объявили в коридоре.
Оливер подошел к двери.
- Монолог о Маб. За кулисами, Джеффри. Ни пуха.
- Шел бы ты к черту, - недовольно пробормотал Джеффри, когда режиссер покинул гримерку.
Теперь оставалось только ждать своего выхода.
***
После спектакля, Оливер имел возможность убедиться, что его усилия не пропали даром. Зрители разходились возбужденные, довольные, а звуки аплодисментов, казалось, до сих пор отдавались эхом по всему зданию.
- Чудесно, Оливер, чудесно! – подскочил к режиссеру Фрэнк. – Если ты и дальше будешь ставить такие пьесы, я лишусь работы – мне нечего будет критиковать.
- Думаю, ты всегда найдешь тему.
- Джульетта – ох, хороша, - продолжал щебетать Фрэнк. – Во всех смыслах! Ромео не староват ли? Но, я не в укор говорю – играл он чудесно. А Меркуцио – это новый актер? Я его не помню.
- Новый, - мрачно подтвердил Оливер, у которого до сих пор руки чесались надавать Джеффри по шее за то, что то проигнорировал его указания.
- И всегда ты откопаешь какой-нибудь самородок! Лучшего Меркуцио я еще в жизни своей не видел.
- Да он был неплох, - нехотя признал Оливер. – А вот, кстати, и он, - добавил режиссер, заметив радостного Джеффри в толпе других актеров. Извини, Фрэнк, мне надо сказать ему пару слов.
- О, ты прав. Похвала режиссера довершит триумф. Он это заслужил.
- Как раз и получит то, что заслужил, пробубнил себе под нос Оливер и устремился к вероломному Джеффри Теннанту.
***
В кабинете у Оливера Джеффри пришлось выслушать много нелестных слов о себе. Он еще никогда не видел своего режиссера в такой ярости. Но он слушал не перебивая, и вскоре Оливеру стало казаться, что Джеффри вобще его не слушает, а размышляет о чем-то.
- Если ты еще раз позволишь себе не исполнить мои указания по поводу роли, то будь уверен, что надолго ты тут не задержишься, - заключил свою тираду Оливер.
- Но ведь я неплохо справился, а? – как ни в чем ни бывало спросил Джеффри, убедившись, что режиссер, наконец, выдохся.
- ТЫ ИГНОРИРОВАЛ МОИ УКАЗАНИЯ! – рявкнул взбешенный Оливер.
Джеффри вдруг встал, подошел к зеркалу и принялся разглядывать себя самым внимательным образом, словно старался найти какой-то недостаток в своей внешности или одежде. Оливер наблюдал за ним в легком изумлении.
- Что ты делаешь, черт тебя возьми? – наконец, спросил он.
- Оливер, скажи... только чесно – я похож на идиота?
- Что?!
- Ну, может у меня это на лбу написано или еще что-нибудь.
- Ты надо мной издеваешься? – догадался Оливер.
- Нет, мне в самом деле это интересно. Если похож, то у меня больше нет вопросов, а если не похож... то, скажи пожалуйста, почему ты таковым меня считаешь?
- К чему ты клонишь?
- Оливер, ты что, думаешь, я не догадался, зачем ты вдруг стал менять место действия монолога о королеве Маб? Ты решил, что я слишком нервничаю и мне будет легче читать первый длинный текст за кулисами, ведь так?
- Ну, ты и в самом деле сильно нервничал, - неловко теребя галстук подтвердил Оливер.
- Сначала да! Но потом.... потом я здорово разозлился. Не очень-то приятно, когда твой режиссер думает, будто ты ни на что дельное не способен.
- Да, наверное, мне следовало поступить иначе. Не знаю... тогда это казалось единственным верным выходом. Главное, ты отлично справился. Спасибо тебе за это.
- Спасибо за то, что дал мне шанс. Это... было здорово.
- Пожалуйста. Но, Джеффри...
- Да?
- Никогда больше не смей нарушать мои указания. Договорились?
- Договорились. Я не буду нарушать твои указания.
Джеффри улыбнулся, вышел из кабинета, оставив довольного Оливера наслаждаться своей режиссерской мудростью, и только за дверью добавил: «Если, конечно, на то не будет причины».
Все это Маб.
Бросив опасливый взгляд на режиссера, Брайн собрался с духом и произнес:
- Прежде чем заклеймить мою идею, вспомни главное – у нас нет выбора.
- Это я называю хорошим вступлением, - желчно проворчал Оливер. – Ладно, выкладывай свою идею. Праведный Боже, за что мне все это...?
Впрочем, у Оливера Уэллса были все основания ворчать и жаловаться на жизнь – еще ни один театральный сезон под его руководством не начинался так паршиво. Оливер в третий раз ставил «Ромео и Джульетту», и до открытия оставалось всего двое суток, когда ему позонили и сообщили, что актер, исполняющий роль Меркуцию и его дублер, возвращаясь с шумной актерской вечеринки, спъяну въехали на джипе в дорожный знак. По счастью, дело ограничилось парой переломов и одним сотрясением, но от факта никуда не денешься – постановка осталась без одного из ключевых героев.
читать дальше- Джеффри Теннант мог бы...
- Нет! – перебил Оливер. – Нет. Исключено!
- Да послушай ты! Я смотрел его документы. Он уже играл Меркуцио, это было его заключительное выступление в колледже. Он знает роль!
- Это не колледж. Это открытие фестиваля. Юбилейное открытие! Ты знаешь, сколько сколько сюда понабежит критиков, бездельников из министерства культуры и прочих ценителей искусства? Плюс старая гвардия из актеров.
- Но мы не можем отменить «Ромео и Джульетту»! Все билеты уже распределены! Ты хочешь к чертям разорить это место, Оливер? Ты этого хочешь? – Байн в волнении так дернул себя за галстук, что почувствовал легкое удушье.
- Я хочу, чтобы зрители, которые придут сюда, увидели достойную постановку. Я, видишь ли, не терплю халтуры. Ставить начинающего актера на роль Меркуцию в главной постановке года – это более чем дилетанство.
- Ты бы мог попробовать! Дай ему шанс, мать твою! Как я, черт возьми, обяъсню все это на собрании, если мы отменим открытие?!
- Перенесем.
- Да какая разница?!
Оливер взглянул на покрывшегося испариной финансового руководителя и покачал головой.
- Я не могу. Я его даже толком не знаю. Не знаю, на что он способен. То есть, из него вышел неплохой фавн и отличный дублер для Бенволио, но это ведь Меркуцио! Джеффри не репетировал его реплики. Он не готовил сцену дуэли! И я предпочту недовольство совета тому, чтобы мне испортили такого героя!
- А как же поэтическая вера, о который ты так любишь говорить? – ехидно спросил Брайн. – Джеффри еще не заслужил, чтобы ты в него поверил?
- Я верю в то, что вижу. Джеффри еще представится случай себя показать. Но не на открытии. Так не делается. К тому же – пожалей Джеффри. Представь, что бы с тобой было, если б я к тебе подошел и сказал: «Эй, как дела? Да, кстати, завтра ты будешь играть Меркуцио на открытии, надо бы подогнать тебе костюм по фигуре.»
- Хорошо. На собрание пойдешь со мной. Сам будешь объясняться.
- С превеликим удовольствием.
Брайн нервно запихал свои бумаги обратно в папку и покинул кабинет режиссера, но отнюдь не тихо.
- Вот придурок, - скривился Оливер, услышав как треснуло стекло в двери.
***
Джеффри бесцельно топтался у себя в гримерке. Он уже был полностью готов к выходу. Хотя, «готов» - это не совсем верное слово. Внешне он являл собой главного насмешника и задиру веронской трагедии, но чувствовал себя так, словно ему предстояло сразиться со стихией, и исход сражения был заранее предрешен не в его пользу.
Иногда он останавливался, судорожно вздыхал и прислушивался к объявлениям за дверью – час до начала, полчаса, двадцать минут... Он уже удивлялся тому, как мог радоваться, когда Оливер сообщил, что роль Меркуцио придется играть ему. Всю ночь Джеффри провел, повторяя текст у себя дома, а утром распинался на репетиции под сурово-вопросительным взглядом Оливера, и теперь ему казалось, что сил не хватит даже на то, чтобы добраться до сцены. Впрочем, возбужение от предстоящего спектакля и первое волнение «настоящего выхода» помогали ему держаться.
Оливер заглянул к нему за десять минут до выхода.
- Как настрой? – бодро осведомился режиссер.
- Лучше не бывает! – столь же бодро соврал Джеффри.
«Дело дрянь» - с тоской подумал Оливер, заметив, что Джеффри беспрестанно кусает губы, но они по-прежнему остаются бледными. Оливер понимал, что подвергает Джеффри нелегкому испытанию, поручая ему, неподготовленному, столь отвественную роль, и теперь сомневался, удастся ли ему с этим справится. Конечно, главное удачно начать... Удачно и как можно, меньше волнуясь. Черт его дернул передумать, послушаться совета Брайна и поддаться своему желанию вовремя начать фестиваль! Вот что значит потакать собственным слабостям!
- Ты хорошо держишься! – подбодрил Оливер.
- Хотелось бы в это верить...
- Нет правда! Многих акеров даже выворачивает перед выступлением – от унитаза не отодрать.
Джеффри натянуто улыбнулся:
- Тут уж я перестраховался на всякий случай.
- Перестраховался? Это как?
- Ну... я со вчерашнего утра ничего не ел. Так что с этим, надеюсь, проблем не будет.
Оливер нахмурился. От терпеть не мог столь явных проявлений идиотизма. Не хватало ему еще обморока на сцене! Он еще раз внимательно оглядел Джеффри, подмечая столь хорошо знакомые ему признаки волнения и вдруг отчетливо понял – этот парень не справится. Если бы роль начиналась немого по-другому. А то ведь несколько реплик – и монолог о Маб. И ты почти один на один с залом – и за смотрит на тебя и... если бы немного иначе... не в омут головой! Если бы... и тут Оливеру в голову пришла, учитывая данные обстоятельства, блестящая идея. То есть, идея была зверской, но это могло помочь Джеффри постепенно влиться в игру и достойно довести роль до конца.
- Я, собственно, пришел сделать пару поправок, Джеффри. Готов выслушать?
- Поправки? – удивлся Джеффри. – У нас всего десять минут....
- Твой выход позже, мы все успеем.
- Ну... и какие поправки?
- Сегодня ночью я размышлял над некоторыми персонажами и мне пришло в голову, что раньше я немного неправильно представлял себе Меркуцио.
Джеффри молча слушал, не спуская с Оливера настороженного взгляда.
- Меркуцио – он как вулкан – разгорается медленно, извергается и стремительно гастнет.
- Извергается?
- Да. И поэтому Меркуцио нужно вводить в действие постепенно. В конце это будет иметь больший эффект.
- Постепенно?
- Да. Но ты неволнуйся, у меня по этому поводу несоответствие только с первым монологом. Он слишком яркий. То есть, извержение происходит сразу, а это неправильно.
- Неправильно?
- Да. И поэтому, чтобы акцентировать постепенность, ты будешь читать монолог за кулисами. Зрители будут только слышать голос. Ну, как рокот вулкана. Должно отлично подействовать.
Изложив свои соображения, Оливер скрестил на груди руки и уставился на Джеффри, ожидая услышать вечную благодарность начинающих актеров своему режиссеру за столь детальное внимание к их персонажу. Вместо этого он, повидавший уже немало абсурдных вещей, услышал такое, чего и вовсе никогда не предполагал услышать от своих актеров. Тем более от актера, который надавно начал работать под его руководством.
- Мне это не нравится! – решительно заявил Джеффри.
- Не понял?
- Это идея. Она мне не нравится, - наивно пояснил Джеффри. – Я имею ввиду – Меркуцио никакой не вулкан. Он просто молодой человек, которому тесно на территории этих междуусобных войн. Он, кажется, сам этого не понимает, и потому он становится все более язвительным и агрессивным. Он...
- Джеффри, - резко оборвал его Оливер, - твоя неопытность тебе еще простительна. Но Меркуцио ты будешь играть так, как я тебе объяснил.
- Но Оливер! Зрители должны видеть его. Сразу! Иначе он умрет раньше, чем они успеют понять, кто он и в чем заключается его суть!
- Пять минут до начала! – объявили в коридоре.
Оливер подошел к двери.
- Монолог о Маб. За кулисами, Джеффри. Ни пуха.
- Шел бы ты к черту, - недовольно пробормотал Джеффри, когда режиссер покинул гримерку.
Теперь оставалось только ждать своего выхода.
***
После спектакля, Оливер имел возможность убедиться, что его усилия не пропали даром. Зрители разходились возбужденные, довольные, а звуки аплодисментов, казалось, до сих пор отдавались эхом по всему зданию.
- Чудесно, Оливер, чудесно! – подскочил к режиссеру Фрэнк. – Если ты и дальше будешь ставить такие пьесы, я лишусь работы – мне нечего будет критиковать.
- Думаю, ты всегда найдешь тему.
- Джульетта – ох, хороша, - продолжал щебетать Фрэнк. – Во всех смыслах! Ромео не староват ли? Но, я не в укор говорю – играл он чудесно. А Меркуцио – это новый актер? Я его не помню.
- Новый, - мрачно подтвердил Оливер, у которого до сих пор руки чесались надавать Джеффри по шее за то, что то проигнорировал его указания.
- И всегда ты откопаешь какой-нибудь самородок! Лучшего Меркуцио я еще в жизни своей не видел.
- Да он был неплох, - нехотя признал Оливер. – А вот, кстати, и он, - добавил режиссер, заметив радостного Джеффри в толпе других актеров. Извини, Фрэнк, мне надо сказать ему пару слов.
- О, ты прав. Похвала режиссера довершит триумф. Он это заслужил.
- Как раз и получит то, что заслужил, пробубнил себе под нос Оливер и устремился к вероломному Джеффри Теннанту.
***
В кабинете у Оливера Джеффри пришлось выслушать много нелестных слов о себе. Он еще никогда не видел своего режиссера в такой ярости. Но он слушал не перебивая, и вскоре Оливеру стало казаться, что Джеффри вобще его не слушает, а размышляет о чем-то.
- Если ты еще раз позволишь себе не исполнить мои указания по поводу роли, то будь уверен, что надолго ты тут не задержишься, - заключил свою тираду Оливер.
- Но ведь я неплохо справился, а? – как ни в чем ни бывало спросил Джеффри, убедившись, что режиссер, наконец, выдохся.
- ТЫ ИГНОРИРОВАЛ МОИ УКАЗАНИЯ! – рявкнул взбешенный Оливер.
Джеффри вдруг встал, подошел к зеркалу и принялся разглядывать себя самым внимательным образом, словно старался найти какой-то недостаток в своей внешности или одежде. Оливер наблюдал за ним в легком изумлении.
- Что ты делаешь, черт тебя возьми? – наконец, спросил он.
- Оливер, скажи... только чесно – я похож на идиота?
- Что?!
- Ну, может у меня это на лбу написано или еще что-нибудь.
- Ты надо мной издеваешься? – догадался Оливер.
- Нет, мне в самом деле это интересно. Если похож, то у меня больше нет вопросов, а если не похож... то, скажи пожалуйста, почему ты таковым меня считаешь?
- К чему ты клонишь?
- Оливер, ты что, думаешь, я не догадался, зачем ты вдруг стал менять место действия монолога о королеве Маб? Ты решил, что я слишком нервничаю и мне будет легче читать первый длинный текст за кулисами, ведь так?
- Ну, ты и в самом деле сильно нервничал, - неловко теребя галстук подтвердил Оливер.
- Сначала да! Но потом.... потом я здорово разозлился. Не очень-то приятно, когда твой режиссер думает, будто ты ни на что дельное не способен.
- Да, наверное, мне следовало поступить иначе. Не знаю... тогда это казалось единственным верным выходом. Главное, ты отлично справился. Спасибо тебе за это.
- Спасибо за то, что дал мне шанс. Это... было здорово.
- Пожалуйста. Но, Джеффри...
- Да?
- Никогда больше не смей нарушать мои указания. Договорились?
- Договорились. Я не буду нарушать твои указания.
Джеффри улыбнулся, вышел из кабинета, оставив довольного Оливера наслаждаться своей режиссерской мудростью, и только за дверью добавил: «Если, конечно, на то не будет причины».
@темы: Slings and Arrows