S&A "Сокровищница сердца".

[onlyduesouth]

Раз кое-кто уже посмотрел первый сезон, можно ставить кое-какие фики.

Название: Сокровищница сердца.
Фэндом: Пращи и стрелы
Автор: Scally
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: Джеффри/Эллен
Описание: Иногда признание может иметь непоправимый эффект.
Примечание: Первоночально это были два фанфика - "Признание" и "Сокровищница сердца", но так как один является продолжением другого, я сочла нужным объеденить их в один.

***

Джеффри решил, что сделает это сегодня вечером, только не знал еще как именно. Нужно было придумать, что-то особое, чтобы поразить ее, увидеть удивление в ее прекрасных глазах, чтобы не оставить у нее никаих сомнений в его чувствах. Джеффри снова вынул из коробочки кольцо, осторожно, как цыпленка, подержал его на ладони и понял, что волнуется.

Вобще-то причин волноваться не было, Джеффри не боялся, что Эллен ему вдруг откажет. Они, правда еще всерьез не говорили о замужестве, но их отношения были красноречивее слов. Им было так хорошо вдвоем – и в жизни и на сцене, но... но Джеффри в последнее время хотелось, чтобы появился еще кто-то третий. Хорошо бы девочка! Такая же чудесная как Эллен... И обязательно с ее глазами! Кажется, в ночь после премьеры Эллен не восприняла его слова всерьез – мало ли, что человек сболтнет спьяну, но удивилась – раньше он никогда не упоминал о ребенке. А ведь он тогда говорил искренне – даже хмель с него сошел, и весь восторг прошедшего вечера вылился в единственно верные и желанные слова.
Джеффри аккуратно поместил кольцо обратно в коробочку и положил ее в нагрудный карман куртки. Он скажет ей перед самым спектаклем и все два часа будет играть только для нее, а потом, потом...
Придумать, что будет потом, Джеффри не успел – услышал, как хлопнула дверь в прихожей и бросился навстречу к Эллен.
- Ты почему одет? – целуя его спросила Эллен. – Ходил куда-то? – Ее голос стал строгим. – Сегодня же спектакль! Тебе нужно отдохнуть, поспать хорошенько... совсем измотался! Не болит больше голова?
- Не-а! – Джеффри весело тряхнул темными кудрями. Последние несколько дней он чувствовал себя неважно – сказывалось утомление в конце театрального сезона. К тому же представлений в этот раз давали больше, чем обычно за сезон – уж слишком приглянулся зрителям их «Гамлет», и Оливер решил, что можно немного изменить график. Уставали все, но Джеффри исполнял роль Гамлета каждый раз с полной отдачей, и к концу спекакля изматывался так, что потом едва добирался до кровати и тут же беспробудно засыпал.
- И где ты сегодня был? – улыбнулась Эллен.
- По делу, - уклончиво ответил Джеффри. Если сразу сказать, что ходил выбирать кольцо, то это, конечно, нарушит его планы.
- Какие мы тайнственные!
- Оч-чень таинственные, - подтвердил Джеффри, привлекая ее к себе. И понял, что до вечера ему не выдержать. А, может, так даже лучше? Они сейчас одни, никто не потревожит их в этот интимный момент. И то-то удивиться Оливер, когда они придут вечером в театр и заявят ему, что они помолвлены!
Эллен вдруг отстранилась. Внимательно на него посмотрела.
«Скажу сейчас!» - решил Джеффри, но Эллен его опередила.
- Джеффри, мне нужно... кое-что тебе сказать.
- Мне тоже! – радостно выпалил Джеффри.
- Послушай сначала меня, ладно?
- Ладно, - кивнул Джеффри, - я люблю слушать твой голос...
Эллен повернулась к окну, словно увидела на улице что-то интересное.
- Джефф, ты же знаешь, как я тебя люблю... и у нас отношения... уже давно, - начала Эллен. – Я не хочу, чтобы что-то менялось между нами и надеюсь, что ничего не измениться, но я должна рассказать тебе...
- О чем это? – удивился Джеффри.
- Не перебивай меня, пожалуйста, дослушай. Иначе я не смогу. Помнишь те последние выходные, когда ты уехал навестить свою мать? Оливер в тот день прочитал замечательную рецензию к нашему «Гамлету». Он тогда впервые понял, что мы покорили тут всех, абсолютно всех. Он бы так рад... Но ты же знаешь Оливера – он приехал ко мне счастливый, но уже немного навеселе. И я тоже, конечно радовалась, выпила с ним пару бакалов. А вино... оно до сих пор на меня так странно действует... Иначе я не могу объяснить, что на меня в тот вечер нашло. Оливер был такой милый, все время шутил... В бщем, мы поцеловались, а потом все закончилось в постели. Но для нас с Оливером это ничего не значит, поверь! Это была глупость, наваждение какое-то... Мы только потом одумались...
- А...! – скучным голосом сказал Джеффри.
- Джеффри, повторяю, это ничего не значит!
- Ничего? - с надеждой спросил Джеффри. Быть может, она просто решила его разыграть? Но зачем так жестоко? За что?!
- Ничего! Это была глупая ошибка – а больше ничего...! Джеффри, да не смотри же ты так!
Джеффри опустил взгляд. Сердце билось тяжелыми резкими точками, казалось, что оно подбрасывает колечко в кармане куртки – дорогое, красивое, но уже такое ненужное... Она подошла к нему, положила руки ему на плечи, дотронулась губами до его горячего лба.
- Ты ведь веришь мне? Веришь, что я просто ошиблась?
Джеффри встряхнулся.
- А зачем... зачем ты мне тогда все рассказала?
- Я просто хотела, чтобы между нами не было никаких...
- Не беспокойся, - ровным голосом произнес Джеффри, отступая к двери, - между нами ничего не будет.
Она выбежала следом за ним. Джеффри уходил быстрым шагом, не слушая слов, которые кричала ему вслед Эллен.
- Джеффри, вернись! Ты ничего не понял! Ты не так понял! Джеффри...!
Он так и не обернулся... дойдя до поворота, Джеффри остановился у скамейки, достал из кармана коробочку с кольцом и выбросил его в мусорную урну.

***

Вечером Джеффри переодевался у себя в гримерке, не отвечая на настойчивый стук в дверь и громкие призывы Эллен. Дверь он открыл только тогда, когда пришел его черед выходить на сцену. Он знал одно – осталось еще два спекткля, и он как профессионал должен их отыграть. Он не представлял, что с ним будет, когда он встретит на сцене Офелию, но все же, бесцельно отбродив весь день по городу, заставил прийти себя в театр.
Предстоящий спектакль казался непосильной задачей, у Джеффри даже мелькнула мысль, а справится ли он сегодня с ролью? Сможет ли играть так, словно ничего не случилось и, главное выдержит ли два часа на сцене? Он целый день провел на ногах, бездумно слоняясь по улицам, и теперь ощущал тревожную слабость и непрерывный озноб. Но он должен сегодня быть на сцене...! Даже если у него никого больше нет, театр – это все; этого у него никто отнять не сможет. «Ты только тогда настоящий актер, когда можешь наполнить жизнью своего героя, даже если внутри тебя черная пустота». Именно сейчас до Джеффри дошлли эти слова Чарльза Кингмана.
Джеффри стал пристегивать к поясу кинжал и с ниприятным удивлением обнаружил, что не может сделать этого запросто, как обычно. Руки дрожали, а ловкие сильные пальцы сделались вдруг непослушными. Раньше такого никогда не было... А сейчас руки у Джеффри дрожали как у безнадежного пьяницы... Как иногда дрожали у Оливера.... Оливер, друг и наставник... как же ты мог?
Джеффри выругался сквозь зубы, кое-как прицепил кинжал на место, присел на пару минут, чтобы унять головокружение. Затем бросил быстрый взгляд в зеркало – губы упрямо сжаты, глаза на бледном лице лихорадочно горят – и пошел на сцену.
Первая половина спектакля прошла замечательно. Но только Джеффри знал, каких усилий и мук ему стоила эта игра, какой пыткой была первая встреча с Офелией... Она смотрела на него вопрошающе и нежно, и в завершении сцены легонько сжала его ледяные пальцы в своей ладони. Джеффри остался на сцене растерянный, сбитый с толку, и почему-то... обнадеженный.
Это случилось внезапно. Он стоял у могилы и вдруг почувствовал, что оттуда веет чем-то неотвратимо-жутким. «Вот псих!», - мысленно обругал себя Джеффри, чтобы успокоиться. И в следующий миг понял, что забыл слова.
Такое бывала и раньше – Джеффри забывал точную реплику, но тут же ловко придумывал подходящую по смыслу рифму. А сейчас он не помнил ничего, словно что-то отключилось в нем. Джеффри молчал, и зал замер. Сэмюэл что-то шептал ему, едва разжимая губы. Джеффри тяжело сглотнул и, будто ища спасения, бросил отчаянный взгляд за кулисы. Он знал, что Эллен всегда наблюдает за ним оттуда во время его выступлений, но ни разу не взглянул туда сегодня, непреодолимо боясь чего-то. Но сейчас он должен был вспомнить слова, а значит необходимо было сбить это странноее оцепенение. Джеффри взглянул за кулисы и почувствовал, что сцена словно уходит у него из-под ног - Оливер обнимал Эллен, нежно поглаживая ее по плечам, а она стояла, доверчиво уткувшись лицом ему в грудь... И тогда Джеффри отчетливо заговорил:
«Пускай я чем-то бога прогневил.
Над непокрытой головой моею
Он мог излить несчастье и позор,
По горло утопить меня в лишеньях,
Сгноить в бездействии. Средь этих мук,
Мне верится, в углу душевном где-то
Я б силы почерпнул все это снесть.»
Иное дело быть живой мишенью
Насмешек, чтоб кругом смотрели все
И каждый тыкал пальцем. Но и это
Я вынес бы. И это. Без труда.»
Зал тихо охнул...
«Это же «Отелло!!!» - в ужасе прощептал Сэм.
«Но потерять сокровищницу сердца,
Куда сносил я все, чем был богат...
Но увидать, что отведен источник
Всего, чем был я жив, пока был жив...», - запинаясь проговорил Джеффри и смолк. В нем словно оборвалась последняя струна. Он смотрел теперь в зал и чувствовал, что не осталось больше ни одной соломинки, за ктороую можно было бы ухватиться....
Джеффри опустил руки и шагнул в могилу...

***
Джеффри сидел на незнакомой кровати в незнакомой комнате и старался вспомнить, что же произошло и почему он здесь, а не дома. Он чувствовал себя странно – словно проспал несколько дней и теперь не может понять, проснулся ли он на самом деле или все еще спит.
События прошедшего вечера возникали в его памяти беспорядочными отрывками – драка в баре, притихшие зрители, возмущенно (и весьма успешно - запястье болит до сих пор) обивающийся лебедь, встревоженные крики актеров, истерика Эллен, бутафорский кинжал в его руках, Оливер, обнимющий его Эллен... Его Эллен... Нет, уже не его. Потом полицейская машина, резкая боль, чей-то уверенный голос и темнота.
Джеффри огляделся. Помещение, в котором он находился было странным – чистенькая удобная кровать, рядом столик, аккуратный коврик на полу, небольшой низкий шкаф, симпатичный акварельный пейзаж на стене и решетки на окнах – не тюрьма и не больница – непонятно что.
За дверью голос по радио бодро сообщал, что погода сегодня ожидается ясной и солнечной, и жители города могут посвятить эту субботу длительным прогулкам. Джеффри словно током ударило – суббота?! Уже суббота?! Значит, после спектакля прошло трое суток?! Но это же невозможно! Решив, что он ослышился, Джеффри стал внимательнее прислушиваться к доносящемуся из-за двери голосу. Начались новости и диктор вновь угодливо сообщил, что сегодня все-таки суббота. Кому как ни Джеффри было знать, что в эту субботу завершается театральный сезон, а значит, сегодня ожидается последний показ «Гамлета».
Джеффри резко вскочил с постели. Он помнил, что произошло на последнем спектакле – его передернуло от отвращения и стыда к самому себе, когда в памяти стали проясняться подробности того вечера. «Плохое самочувствие – неважное оправдание моему поведению», - решил Джеффри, - «но есть шанс хоть немного исправить случившееся – последнее выступление сегодня, и я должен там быть». Он понимал, что здорово подвел всех, в том числе Эллен и Оливера, и хотя они это заслужили, Джеффри еще был верен профессиональному долгу.
Хоть на душе было муторно и пусто, Джеффри чувствовал себя гораздо лучше, чем в тот злополучный вечер. У него ничего не болело, кроме пораненного запястья, та непонятная усталось уже не ощущалась, голова совсем не кружилась. Если не думать об Эллен и Оливере, то может изчезнет и эта тянущая тоска.
Джеффри встряхнулся. Открыл дверь и оказался в просторном светлом коридоре. Рядом за широким столом сидела женщина в белом халате и что-то сосредоточенно писала. Джеффри нерешительно кашлянул и подошел к ней.
- Добрый день, - улыбнулась медсестра. Она была симпатичной и милой, и Джеффри сразу почувствовал расположение к ней.
- Это ведь больница? – спросил он.
- Да, больница.
- Я так и думал... Меня зовут Джеффри Теннант и мне нужно сейчас уйти. Где я могу оформить нужные бумаги? Прямо у вас?
- Извините, мистер Теннант, но вы не можете уйти, - возразила женщина. – Ваш врач не давал такого распоряжения.
- То есть как это? – удивился Джеффри. – Я хорошо себя чувствую и мне нужно уйти. Чего же еще надо?
- Просто вернитесь в свою комнату, - терпеливо улыбнулась медсестра.
- Но мне туда не надо! Я не могу здесь оставаться! У меня дела, я – Гамлет!
Взгляд женщины сделался сочувствующим.
- Извините, - усмехнулся Джеффри, - прозвучало так, будто я сумасшедший. Я не настоящий Гамлет, конечно... Я актер – играю Гамлета, и у меня сегодня вечером спектакль. Так что дайте мне подписать эти ваши бумаги, и верните уже мою одежду, - Джеффри брезгливо покосился на рукав широкой непривлекательной рубашки, - я такое не ношу.
- Мистер Теннант, врач зайдет к вам немного позже, идети пока к себе.
- Да не могу я ждать! – Джеффри нервно стукнул кулаком по столу. – Если до вас ничего не доходит, я и так могу уйти! – он направился к двери, но перед ним тут же выросли два мощных санитара. Джеффри изумленно на них уставился.
- Вы бы вернулись в свою комнату, - добродушно посоветовал молодой чернокожий парень.
- Да что вы в самом деле! – возмутился Джеффри. – Вы не имеете права меня здесь удеживать!
- Имеем, мистер Тенннат. Вас сюда доставили из полицейского участка, и закон ради вашего же блага придписывает вам находиться здесь до полного восстановления душевного здоровья...
- Душевного здоровья?! Это... Это что, сумасшедший дом?!
- Это клиника для душевнобольных, мистер Теннант, - поправила медсестра.
Джеффри вдруг расхохотался.
- Нет, это вобще здорово! – бомотал он, беспомощзно озираясь. – Здорово! В психушке мне еще бывать не доводилось! Но какого же черта?! Здесь очень мило, да... картинка мне понравилась... Но я-то должен быть в театре! Понимаете?!
Они не понимали... Смотрели на него сочувствующе и немного устало, и до Джеффри дошло – он может голову себе расшибить о ближайшую стенку, но ничего от них не добьется. Впрочем, голову ему расшибить вряд ли позволят, а было бы неплохо....
- Врач, говорите, скоро придет? – покладисто спросил Джеффри. – Ладно, пойду полюбуюсь еще на картинку...
Он сделал два шага к палате, услышал, как санитары расступились, и рванулся к двери! Он и представить себе не мог, что эти громилы на самом деле такие ловкие и быстрые. Чернокожий парень настиг его на пол-пути, скрутил, смял, и Джеффри почувствовал, что шевельнуться толком не может в этой стальной хватке. Он сопротивлялся, словно сам дъявол в него вселился, но увидев, как медсестра торопливо наполняет лекарством шприц, тут же сдался, поняв, отчего не заметил, как прошли эти трое суток.
- Не надо, жалобно, -попросил Джеффри.
Но это уже не помогло.

***

Две недели прошло с тех пор, как Джеффри впервые проснулся в клинике для душевнобольных, и все это время он никак не мог понять, как дошел до такой жизни. Раньше самое неприятное, что с ним случалось было похмельне после очередного удачного выступления. Но это происходило редко – Джеффри обычно был умерен в возлияниях и, имея перед собой печальный пример в виде спивающегося Оливера, обычно не увлекался попойками. Раньше у него было все, что разумный человек может себе пожелать – любимая женщина, друг, дело, которым он наслаждался и ради которого трудился, не жалея сил. А самое главное – у него было будущее, сулившее ему значительное приумножение всех этих благ. И Джеффри спокойно наслаждался жизнью, не подозревая, каким хрупким на самом деле было изабловавшее его счастье.
Все рухнуло в одночасье, и Джеффри остался совершенно один – неподготовленной к новой жизни, отчаявшийся и больной. За эти две недели он убедился, что все утеряно безвозвратно, и на него накатило тяжелое непреодолимое равнодушие. Джеффри целыми днями сидел в своей палате, подтянув колени к подбородку и бездумно уставившись в пасмурный кусочек неба за окном. Он больше не сопротивлялся, если от него что-то требовали, зная, что иначе его принудят к этому силой. А Джеффри уже испытал достаточно унижений, чтобы не бояться новых.
Был выходной, и медсестра зашла к нему в комнату чуть раньше обычного. Она смотрела весело, бодро поздоровалась, и, услышав в ответ вялое приветствие, сказала:
- К вам пришли, Джеффри. Мисс Фэншоу ждет внизу.
Джеффри резко вскинул голову:
- Эллен?!
Да, Эллен Фэншоу. Ждет вас, очень хочет видеть.
Сердце забилось где-то у горла, привычного уже безразличия как не бывало. Странно, сейчас у Джеффри даже мысли не возникло о том, что случилась, о ее предательстве; он просто безумно обрадовался, что она к нему пришла и подивился тому, как он мог жить эти две недели, совсем ее не видя.
Джеффри последовал за медсестрой, совершенно не думая о том, что скажет Эллен, и что она может ему сказать. Впервые за пол-месяца он просто радовался чему-то и ему не хотелось терять это ощущение. Но радость эта была недолгой...
Они уже подходили к залу, где пациенты встречались с посетителями, когда Джеффри взглядом наткнулся на зеркало – взглянул и испуганно отшатнулся от собственного отражения. Он бы никогда не поверли, что может настолько измениться за такой короткий срок. Он заметно похудел, спутанные волосы зкарывали запавшие глаза, отросшая щетина резко выделялась на серовато-бледном лице. Скучная больничная одежда тоже его не красила. И Джеффри тут же решил, что лучше умереть на месте, чем позволить Эллен увидеть его вот таким....
- Я не пойду! - угрюмо сказал Джеффри и остановился.
- Ну что вы! Разве так можно! – ласково удивилась медсестра. – Вас же там ждут!
- Ну и пусть ждут! – грубо ответил Джеффри.
- Идем-те же! – настаивала медсестра. – Я же видела, как вы были рады! Вы встретитесь со своей знакомой, и все пройдет...
Джеффри мрачно взглянул на женщину, и вдруг ему в голову пришла ужасная мысль. До сих пор его заставляли делать то, от чего он отказывался, что, если и сейчас так будет? Что, если его поволокут туда силой, и Эллен это увидит?
- Не делайте этого, ладно? – хрипло выдавил Джеффри.
- Чего не делать?
- Не заставляйте меня... Если бы вы знали.... Я все сделаю, я и так все уже делаю, но этого не надо, ладно? Не надо!!!
Голос сорвался на крик, Джеффри стоял, вжавшись в стену, как приговорянный к расстрелу. Он уже не слышал, что отвечала ему медсестра, не замечал испуганных взглядов других больных. Подошла еще одна медсестра, и обе женщины увели его наверх, а Джеффри, кусая губы, бормотал что-то неразборчивое о кольце, голубоглазой девочке и погибщей Офелии.
Эллен поговорила с медсестрой и ждала в зале для посетителей еще час.
Потом она ушла.